Одиннадцать
Шрифт:
Ефим открыл глаза.
Напротив, по соседнему, усыпанному мелким щебнем склону, спускался вниз (в лес от «кратера») человек в сером плаще-балахоне, почти таком же, как у них с Володей. Старик, как казалось издалека, нёс в руках, прижимая к груди, довольно большой камень. Ефим оценил, что для старика тащить такой камень, наверное, не легкая забава. Но старик шел размеренно, не выпуская камень, и спускался всё ниже и ниже к полоске леса. Еще минута и он скроется в лесу.
Ефим встал, вышел из-под сосны, чтобы его было видно, и громко
Старик остановился, посмотрел на Ефима, наклонил голову в приветствии, и вновь тронулся в путь, не обращая внимания на то, что Ефим махал ему руками изо всех сил. Человек в сером балахоне растворился в лесу.
Ефим остолбенел! Он молча стоял и смотрел на соседний склон, ничего не предпринимая. Старик же видел его, поздоровался и…ушел! Как?! В такой глуши кто-то кого-то встретил, поздоровался издалека и… ушел? Такого не бывает! Показаться не могло! Он ясно видел старика. Утром нужно будет сбегать на склон, следы посмотреть. А пока… может Вове сказать, а то вдруг из-за кустов неожиданно… но не хотел бы чтоб его заметили, не тащился бы напротив по склону… а камень ему на хера? Большой камендуля! На хера? Что-то здесь… Надо следы посмотреть, обязательно… завтра!
– Чего свистишь? – веселая парочка появилась из-за спины. – Леших пугаешь?
– Леших? – Ефим медленно повернулся. – Каких леших?
– Ну, леших, – Вова улыбался – чего тут непонятного? – Леших-леших, которые в лесу живут и улюлюкают!
– Улюлюкают, говоришь, – Ефим почесал голову, украдкой взглянув на склон (старика не было). – Они не улюлюкают, они камни куда-то таскают.
– Не понял? – Вова подвешивал чан с водой над костром. – На хрена им камни?
– Вот и я думаю, на хрена. Но ведь таскают!
– Да, брат, ты объелся и видимо крепко поспал! – Вова наконец-то справился с чаном, разогнул спину и спросил ещё раз:
– Свистел-то чего?
– Тебя звал, – соврал Ефим, – пить охота! А вы там, в пятнашки играете – орете на весь лес, как мамонты!
– Да он нас ревнует! – Маша стояла и улыбалась, выпалив эту глупость.
– Да-а!.. – Ефим махнул рукой. – Никто вас… А-а… Задолбало…
И не договорив ни одной фразы, он присел обратно под свою сосну.
Посреди ночи, сквозь сон Ефим опять ясно услышал всплеск. Он открыл глаза. «Что-то там все же плещется!» – Ефим посмотрел через входной проем шалаша на «улицу». Поляна была освещена луной, как днем.
Костер потрескивал.
«Надо отлить!» – Ефим тихо, чтобы не будить ребят, поднялся и аккуратно вышел наружу.
Луна, уже не полная, как «шесть копеек», но всё ещё большая, висела над поляной, как огромный фонарь. «Красиво» – подумал Ефим, и пошел в тень, за дерево.
Вернувшись обратно, он увидел Володю. Тот стоял и смотрел на склон, по которому вечером…
– Ты про него говорил? – шепотом спросил Вова, кивнув в сторону горы.
По горе, в том же точно месте, спускался так же медленно тот же старик, тащил камень. Потом он вдруг приостановился, повернулся к парням, кивнул и вновь пошел и растворился в лесу.
Парни несколько секунд стояли молча, рассматривая склон.
– Пойду, отолью, – спокойно, как он умеет, сказал Вова.
– Ага, – согласился Ефим, не отрываясь от склона.
Вова зашел в тень дерева.
Ефим по привычке подбросил дров в костер (который тут же яростно затрещал) и тихонько направился в шалаш за плащом – спать уже не хотелось, решил посидеть у костра.
Тихо пробравшись, пытаясь не разбудить Машку, Ефим потянулся за плащом… и резко отдернул руку – Вова мирно спал по другой бок Марии!
Ефим тут же оглянулся! Никого! Позади никого. Он медленно вытащил голову из шалаша и посмотрел в ту сторону, куда только что ушел «Володя» «отлить». Там – ни шороха, ни звука, никакого движения.
Ефим «задернул» голову в шалаш.
Прикоснулся пальцами к Вовкиному плечу.
Тот тут же открыл глаза и повернулся.
Ефим держал палец у рта.
– «Бери меч – у нас гости!» – практически одними губами сообщил Ефим.
Володя кивнул, что понял и тихо, но довольно быстро поднялся, уже держа в руках тесак (они всегда спали, чтобы тесак был под рукой).
Перевалившись через Маху, не задевая и не разбудив её, Вова оказался рядом с Ефимом у выхода.
– «Сколько?» – спросил губами Вова.
Ефим показал один палец и губами добавил: «Видел».
Вова покачал головой: «Понял!»
Ефим пальцем показал, в какую сторону ушел тот один.
Вова опять покачал головой: «Понял».
… По поляне скользнула тень! Резко! Но большая!
Мужики моментально оказались вне шалаша с мечами в руках, готовые на всё! Они крутили головами, стоя на чуть подогнутых ногах, напряженные, как тысяча пружин. Но…
…Тишина. Только потрескивает костер. На небе – луна… и еще какая-то спираль, как будто прозрачным гелием неумелый художник намазал на небе разводы по кругу. Прозрачная спираль, расползающаяся понемногу в безветренном небе.
Парни стояли на полусогнутых, как спартанцы. Прислушивались и смотрели во все глаза во все стороны.
– Может, тебе приснилось? – спросил, вдруг, Вова.
– Да!? А тень?
– Птица перед луной пролетела, – Вова выпрямился.
– И на небо насрала?… – Ефим тоже выпрямил ноги и спину. – Вон – ещё расползается.
«Гелиевая спираль» плохо, но ещё читалась на небе.
Вова пожал плечами и сделал шаг к шалашу, посмотреть, не разбудили ли Машку их фокусы.
– Стоп! – Ефим смотрел куда-то в темноту за деревья. – Вот он.
Вова глянул в туже сторону. И похолодела спина!
В тени за сосной стоял медведь, маленькими жуткими глазками в упор смотря на парней.
Секунда! И медведь тронулся с места, скачками приближаясь к ребятам.
– Опа! Опа! – Ефим принял стойку, выпятил челюсть вперед и свирепо, как самурай, смотрел на надвигающуюся машину. – Хау! Хау!