Одиночество Мередит
Шрифт:
— У Колина есть парочка неплохих неженатых друзей, — подмигнула мне Сэди.
— Давай закроем тему.
На самом деле, свидания — это последнее, о чем я сейчас думаю. Люди постоянно твердят о том, что жизнь надо с кем-то разделить, но делиться своей я пока не готова. Хотя я в любом случае делюсь — с сестрой, друзьями и Джеймсом. И с Матильдой, чьи крошечные, испачканные песком пальчики сжимали мои, пока мы шли по пляжу к машине.
Она остановилась и протянула ко мне руки. «Мей», — пролепетала она, я подхватила ее
День 1510
Пятница, 6 сентября 2019
В кои-то веки Фи приехала вовремя.
— Мэгги родила, — сообщила она, открывая пассажирскую дверь.
— Мэгги тети Линды?
— Ага. Мальчишка. Розовые кофточки не пригодятся.
Я улыбнулась:
— Передай ей мои поздравления.
— Передам. Она про тебя спрашивала.
— И что ты ей сказала?
— Ничего особенного. Что у тебя все хорошо. — Она дождалась, пока я пристегну ремень, и выехала на дорогу. — У тебя же все хорошо?
Я рассматривала чужие дома из окна машины.
— Да, пожалуй, так и есть.
Фиона включила радио, и машина наполнилась громкой музыкой. Я убавила звук, сосредоточила взгляд на дороге, наблюдая за людьми — одиночками, парами, семьями. Через несколько минут мы проехали по Кингстонскому мосту, с которого открывается панорамный вид на величественные викторианские здания и яркий стрит-арт.
— Я нервничаю.
— Я тоже.
Фи крепче сжала руль. Я смотрела на костяшки ее пальцев, на бледные тонкие руки.
— Ладно. — Я вернулась к картинке за стеклом.
Кладбище было огромное. Живых людей не было видно, зато могил хоть отбавляй.
— Мы не привезли цветы, — сказала Фи, заглушая двигатель.
— Мне даже в голову не пришло, — призналась я. — Не думаю, что это так уж важно.
— Как мы вообще его найдем?
Мы разошлись и начали поиски с противоположных концов, а тучи нависали над нами все ниже. Я понадеялась, что мы найдем его до того, как пойдет дождь: зонта у меня не было.
Я читала имена и даты и узнавала, чем запоминаются люди. Кто-то был любящим мужем, кто-то — преданной матерью, настоящим ангелом, а кто-то ушел слишком рано. Некоторым не досталось ничего, ни одного прилагательного. Я размышляла о том, почему никто не счел возможным удостоить их хоть словом, выразить свою любовь.
У Майкла Янга оказалось небольшое узкое надгробие. Мы узнали, что его второе имя — Ангус, что он был сыном, братом, отцом. Надпись в нижней части плиты гласила:
«НЕ ПРЕДСТАНЕТ ОН ПЕРЕД СУДОМ — ОН УЖЕ ПЕРЕШЕЛ ОТ СМЕРТИ К ЖИЗНИ. Евангелие
— Это не может быть он, — сказала я.
— Даты рождения и смерти совпадают. — Фи села на корточки перед надгробием. — Наверняка он.
— Думаешь, он был религиозен? Не могу поверить.
— Почему? Мы о нем почти ничего не знаем.
Я долго смотрела на камень, потом перевела взгляд на нее:
— Наверное, меня это просто удивляет.
— Вполне возможно, не он решал, что будет написано на его надгробии, Мередит. Может, тот, кто устанавливал плиту, был религиозным человеком. Или одним из тех, кто говорит, что верит в Бога, но ходит в церковь только на Рождество.
Я не отрывала глаз от слов на камне. Сын, брат, отец.
— Я ничего не чувствую, — прошептала я самой себе, но Фи услышала.
— Я тоже, — сказала она и, морщась, встала. — Ох. Стареют мои косточки.
— Обычно, когда кладешь последний кусочек пазла, испытываешь такое удовольствие. Но сейчас я ничего подобного не чувствую.
— Может, это не последний кусочек, — пробормотала она.
Мы долго молчали. Я думала о ее словах: надеюсь, она была права.
— Я сейчас на четыре года старше, чем был он, когда умер. Такая короткая жизнь. Что бы ты ему сказала, если бы он оказался здесь? Если бы был жив и в один прекрасный день вдруг появился?
Фи усмехнулась:
— Я бы сказала: «О чем ты, черт побери, думал, когда с ней связывался?»
— Ну знаешь, если бы он не связался…
— Да понимаю я.
— Мне так много хотелось бы ему сказать.
Я говорила с Фи, но представляла себе отца. Теперь его образ стал гораздо четче — благодаря паре старых фотографий, которые отыскала тетя Линда.
Несколько минут мы стояли в тишине. Я все еще не привыкла к свежему воздуху, а здесь было холодно. Видимо, я забыла, что в начале сентября в Шотландии может быть уже зима. Я запахнула кофту плотнее и натянула рукава до кончиков пальцев. Мне пока трудно избавиться от этой привычки. Я подошла ближе к Фи и толкнула ее плечом.
— Эй, ты как?
— Отлично.
— Серьезно?
— Абсолютно. Мне кажется, моя жизнь только начинается.
— Терпеть тебя не могу. — Я скорчила гримасу. — Мне нужна уйма времени, чтобы со всем этим справиться.
Мы рассмеялись, легко и непринужденно, потом вспомнили, что находимся на кладбище, и засмеялись еще громче.
— Прости, — сказала она. — Я знаю, я та еще заноза в заднице.
— Мы такие разные.
Она кивнула:
— Но на самом деле одинаковые.
— Я решила заявить в полицию о Лукасе. О том, что он со мной сделал. Так будет правильно. — Я несколько дней готовилась к тому, чтобы произнести эти слова, и сейчас почувствовала себя так, словно освободилась от тяжкого груза.