Одинокая звезда
Шрифт:
Короткие гудки. Положила трубку. Рассердилась. Уже и пошутить с ней нельзя. Как жить?
И от безысходной тоски он сел за уроки.
Маринке тоже ничего не лезло в голову. Но, чтобы родители не цеплялись, она разложила учебники и сделала вид, что занимается. И не заметила, как и на самом деле включилась в этот процесс. Тем более что назавтра грозила четвертная по физике.
Под конец четверти учителя словно взбесились. Каждый стал тянуть одеяло на себя. Химичка утверждала, что важнее ее предмета ничего нет и быть не может. Подобно тому, как химия простирает руки свои в дела человеческие – ее любимая фраза, – так и химичка широко простирала химию в свободное время одиннадцатиклассников, грозя полностью занять его своими реакциями.
Не отставала от нее и физичка. Они проскочили семимильными шагами учебник, и теперь она стала задавать им по всем темам безумное количество задач.
– Но я же не требую, чтобы вы их все решали! – восклицала она в ответ на их возмущение. – Вы должны уметь их решать, а это не одно и то же. Не хотите – не решайте. Видите, что задача легкая – пропустите. Решайте только те, что вызывают у вас трудности. Но учтите: на контрольной любая из этих задач может быть в билете.
Что за издевательство! Значит, если задачу можешь решить – не решай, а если не можешь – решай. А как ее решать, если не можешь?
– Людмила Анатольевна, у нас ведь не одна физика, есть и другие предметы, – жалобно взывали они к ее совести.
– Да что вы говорите? Вот не знала! А вам не кажется, что кроме других предметов, у вас есть еще и физика? – парировала та. – И вообще, физикой нужно заниматься каждый день, независимо, есть она у вас завтра или нет. Ведь сдавать придется материал за все пять лет. В этом году физика должна стать для вас не предметом, а образом жизни!
Ну что тут скажешь? Хоть ложись и помирай.
А эти бесконечные сочинения? Они съедали последние ошметки свободного времени. Хорошо, что некоторые сознательные родители взвалили их написание на свои плечи. Но ведь такие были далеко не у всех.
Завтра контрольная по физике, послезавтра зачет по химии, контрольная по алгебре и сдача очередного сочинения. Еще на этой неделе зачеты по истории и английскому. Интересно, а где взять время на личную жизнь? Им уже по семнадцать, молодость проходит, еще два-три года, и кому она, Маринка, будет нужна? Совести нет у этих учителей – вот что я вам скажу.
Маринка взяла задачник по физике и принялась листать. Завтра контрольная по колебаниям и волнам.
«Заколебали! – подумала она. – Так, эту решу, эту решу, эту тоже решу – она всего в одно действие. А вот эту, пожалуй, не решу. С этими шариками на пружинках у самой шарики за ролики скоро заскочат. Позвонить Лене? Нет, не буду, ведь решила держаться от нее подальше. Интересно, Гена решил?»
И только она хотела снова позвонить ему, как телефон зазвонил сам.
– Это Он! – замирая, подумала Маринка. – Господи, сделай так, чтоб это был Он!
– Мариночка! – услышала она бархатный голос Димы – Мы же не договорились, когда встретимся. Может, завтра часиков в шесть?
Как будто ему что-то мешало договориться. Поцеловал руку и ушел. А теперь вроде как вспомнил. Через три дня. Держаться, сразу не соглашаться!
– Извини, Дима, но у меня послезавтра зачет и контрольная, – сделав над собой усилие, ответила она.
Боже, как ей хотелось встретиться с ним! Прямо сейчас! Ведь последние теплые деньки уходят. Но уговор дороже денег. Решила так решила – теперь надо держать марку.
– А послезавтра?
– Послезавтра еще два зачета. И сочинение надо сдавать, а я еще и не бралась. Правда, не могу. Извини.
Произнося эти слова, она даже возгордилась. Вот как она умеет владеть собой! Но тут же испугалась. А вдруг он сейчас скажет: «Ну, как хочешь». И положит трубку. И больше не позвонит.
Ну, не позвонит, и не надо. Значит, так она ему нужна. По крайней мере, все станет ясно. Она переболеет и забудет.
Но сердце ее от этих мыслей сжалось и заныло.
Не ожидавший такого решительного отказа Дима даже растерялся. Что с ней случилось? Он думал: она обрадуется его звонку. Кажется, он переоценил ее чувства к нему. Он ведь о ней совсем ничего не знает. Решил, что она всецело увлечена им. А может, за ней еще кто-нибудь ухлестывает? В ее классе или во Дворце. Вон она какая хорошенькая. Ведь не только у него глаза есть – другие тоже это видят.
Вот дурак! Нет, надо покрепче привязать ее к себе, пока она совсем не отказалась с ним встречаться. Не то потом будет поздно. Ведь она ему нравится, очень нравится. Так чего же он тянет резину?
– Мариночка, а когда же я могу рассчитывать на встречу? – робко спросил он и замер. Вдруг она сейчас скажет: «А зачем?» Или: «А стоит ли?»
– А зачем? – услышал Дима, обмирая.
– Как зачем? – Он постарался придать своему голосу как можно больше обаяния. – Я уже не могу без наших встреч. Я скучаю, когда долго тебя не вижу. Все вокруг становится каким-то серым, бесцветным. А тебе разве не хочется встретиться?
Маринка возликовала. Вот теперь совсем другое дело! Но что-то подсказывало ей, что эту радость показывать ему не следует. Пока не следует.
– Мариночка, почему ты молчишь? – обеспокоился Дима. – Ты меня слышишь?
Может, что с телефоном? А вдруг она опять ответит: «Я занята». Что тогда делать?
Он представил, что больше не будет их встреч, и ему стало до слез обидно. Он даже разозлился на себя. Упустить такую девушку! Вот болван! Господи, пусть она только согласится – все будет по-другому.
– Слышу, – ответила она после недолгого молчания, – но я, правда, не могу ни завтра, ни послезавтра. У меня вся эта неделя тяжелая. Может, в субботу?
О боже – до субботы целых пять дней!
– А раньше никак? – умоляюще спросил он. – До субботы еще целых пять дней. Ну хоть на полчасика.
– Никак, – скрутив свои желания в тугую веревку и забросив ее подальше, твердо ответила она. – Понимаешь, зачетная неделя. Если в четверти будет хоть один трояк, меня отец съест.
– А разве у вас четвертные выставляют? – удивился Дима. – А у нас – только по полугодиям.