Одна дорога из Генуи
Шрифт:
Симон пожал плечами.
— Пьетро обещал погасить долги Пабло Публикани старшего по счетной книге Антинари, — сказал стражник.
— На какую сумму?
— На всю.
— Побожись.
— Вот те крест.
К темноте Симон наконец-то вернулся домой. Иеремия грустил и читал книги. Вместо Эннио за охранника почему-то сидел одноглазый Луиджи Брассо. Стоило на денек уйти, как на Кармину напали и разбили голову Эннио, чуть не убили. Симон осмотрел остаток глаза Луиджи, сменил повязку и принес болеутоляющее.
Сама Кармина с головой зарылась в счетные книги. После того,
— Здравствуй, Симон, — сказала Кармина, подняв голову от книг, — Как там мой Котик?
— Я, вообще-то, не с ним ездил, — смутился Симон.
— Ах, да. Ты ездил в Тортону с Пьетро Фуггером, Антонио Кокки и какой-то вдовой. И мне кажется, что ты даже до Тортоны не доехал.
Кармина, с учетом рассказа Луки, предполагала, что Фредерик и компания захватили галиот с золотом и куда-то направились морем. Понятно, что никакой разумный человек не будет бегать за маневрирующей армией с грузом золота. Тем более, золота в слитках. Тем более, не будет возить золото в зоне военных действий без надлежащей охраны. В ее представлении Фредерик и Максимилиан сдали бы золото королевскому бюджету в Марселе и довольные могли бы вернуться домой. Дальше королевские финансисты уже сами бы разбирались, как доставить монету солдатам. Или, если им очень хочется передать ценности из рук в руки, то ближайший торговый порт — Пиза. Там обменять на векселя, пришпорить коней по относительно безопасным дорогам и через четыре дня гордо вручить сверток пергаментов интендантам в Кремоне. Можно, конечно, возить и золото. Но солдатам платят серебром, так что интендантам и так, и этак пришлось бы выменивать серебро по окрестностям.
Поэтому поездка Симона и Петера в Тортону с золотом никак не связывалась. Конечно, все знали, что французы погнались за мифическим золотым караваном Птички и Терцо. Только Кармина сама дала им этот ложный след. Теоретически, Петер Фуггер, Кокки и Симон могли бы поучаствовать в погоне. Как Томазо Беккино. Но из погони по ложным следам никак нельзя вывезти сколько-то добычи.
— Так получилось, — пожал плечами Симон.
— Ну и ладно. Я все равно рада, что ты жив и здоров. Какие планы на будущее? Возвращаешься в ученики Магистра или займешься своим делом?
Кармина со временем, конечно, узнала бы обстоятельства смерти Петера, включая Ангелочка, Симона и телегу с грузом. Но Петер Грубер не был настолько публичной фигурой, чтобы новость про его убийство обежала город в тот же день. Желание взрослого мужчины дорасти из учеников до своего дела она только приветствовала, но не считала приличным расспрашивать слишком подробно, что за предложение получил Симон от Петера. Захочет — сам расскажет.
— Женюсь и открою свою практику, — ответил Симон, — И в Турин перееду, пока не поздно.
Глупо скрывать
— Отлично! Надеюсь, ты про ту девушку, с которой был на свадьбе?
— Да.
— Я вас поздравляю. Если надумаешь дарить подарки, могу посоветовать, где не обманут. И по самой свадьбе тоже обращайся. Там все непросто, чуть зазеваешься — втридорога сдерут.
Кармина знала, что Симон у Магистра скорее компаньон, чем подмастерье, а алхимик на самом деле очень богат, хотя уважают его не за это. Симон же мужчина основательный, добросовестный и не отягощенный расходами ни на семью, ни на содержание дома. Мог давно уже накопить на свадьбу.
— Слушай, тут еще дело такое. Петер просил погасить долги одного человека по счетной книге Антинари. Чтобы это никак не было связано ни с Петером, ни вообще с Фуггерами.
— Могу сделать. Он хочет расчет по книге через еще кого-то или расчет с посредником монетой?
— Монетой.
— Сколько?
— Не знаю. Сказал всю сумму. Спроси у Антинари, сколько там будет, а я принесу монету.
— Отлично. Завтра утром оформим. Антинари перепишет долг с него на меня, а нам как раз нужна монета, чтобы рассчитаться с особо недоверчивыми.
Глава 41. 14 декабря. Два броска костей.
Максимилиан оторвался от погони и довез три оставшихся телеги золота до Вогеры. Сеньор Вогеры — Галеаццо Сансеверино, верный рыцарь короля. К нему у Максимилиана рекомендательное письмо от коннетабля Шарля де Бурбона, написанное еще в Марселе.
Ворота уже закрылись, когда обоз подошел к Вогере. Простолюдины бы на этом и успокоились и заночевали в предместье. Но Максимилиан настоял на том, что у него срочное-пресрочное письмо к самому Галеаццо Сансеверино именем короля.
Стража пропустила рыцаря, а потом Макс вернулся с оруженосцем Сансеверино, и в ворота зашел весь остальной обоз. Простолюдинов и груз с комфортом разместили на конюшне внутри замковых стен, выставив очень усиленную охрану. Благородных господ хозяин замка пригласил на подобающие статусу ужин и ночлег. Тодт остался за старшего при грузе, а Книжника взяли с собой, как переводчика для Устина.
Кто такой Галеаццо Сансеверино, и почему он человек короля, а не королевы-матери?
К началу событий со сдачей Милана и золотом королевы, Галеаццо Сансеверино уже исполнился шестьдесят один год. Он был сыном Роберто Сансеверино, первого графа Каяццо, и правнуком Муцио Атендоло, основателя династии Сфорца.
В молодости Галеаццо завоевал репутацию победителя рыцарских турниров, также отличался красотой и обаянием, умел производить впечатление и заводить друзей. Лучшим его другом стал герцог Милана Лодовико Сфорца. В тридцать лет Галеаццо принял обязанности главнокомандующего армией Милана, а в тридцать один венчался с восьмилетней Бьянкой, дочерью Лодовико. Брак, как это принято в высшем свете, состоялся по расчету, и Бьянка осталась жить с родителями. По достижению Бьянкой четырнадцати лет, брак был консумирован. Супруги жили счастливо, но недолго. Всего через год Бьянка умерла. Всего через два года, в 1498 году, Галеаццо женился второй раз на вдове Элизабетте дель Карретто. В этом браке родился сын Джулио.