Одна дорога из Генуи
Шрифт:
Лучшее, что можно сделать, поссорившись с крестьянами, это пришпорить коня и скрыться за не такими уж далекими границами их земель. Там, где их побьют такие же простолюдины из соседней деревни за то, что они пришли с недобрыми намерениями. Или даже за то, что просто пришли.
Мельница это не просто одинокий домик у плотины, а двор и комплекс строений. Собственно мельница. Большой амбар для зерна и муки. Жилой дом для мельника с семьей. Пристройка для подмастерьев и сезонных работников. Конюшня. Свинарник. Курятник. Сарай для прочих хозяйственных дел. Из открытых ворот конюшни доносилось ржание нескольких лошадей. Во дворе стояли две добротные телеги. Над домом вился дымок. Тянуло жареной свининой.
— Вы кто такие? — в воротах незваных гостей встретил крепкий парень в парусиновой куртке, обсыпанной тестом. Куртка только что была обсыпана мукой, и дождь не смыл ее, а, наоборот, укрепил на грубом переплетении ниток.
— Путники, — ответил шедший первым Труба.
— Проваливайте.
— Мы разбойники и сейчас тебя повесим, — громким шепотом сказал подошедший Кокки.
— Ага, — кивнул парень.
Ни мужики с трубой и барабаном, ни хромой с посохом паломника, ни женщина не походили на разбойников ни вместе, ни по отдельности. Их беспородный деревенский мул и побитая жизнью телега, хромая на одно колесо, тоже не произвели впечатления.
— И ограбим, — сказала Марта.
— Ага.
— И мельницу твою сожжем, — сказал Труба.
— Ага. А барабанщик еще козу может поиметь.
Кокки потянул меч из ножен. Парень отступил во двор и быстро-быстро заговорил, обращаясь в сторону дома. Из дома вышли семь человек. Семь ландскнехтов. Семь довольно успешных ландскнехтов в ярких изрезанных костюмах. Четверо держали руки на рукоятях мечей. Один опирался на двуручник. Двое держали в руках аркебузы с дымящимися фитилями.
— Давайте с ландскнехтами драться не будем, — сказал Труба.
— Нам ведь с ними делить нечего, — сказал Барабан, — Ни мы их не обижали, ни они нас.
Если бы не хромать после пешей пробежки. Если бы еще сопли не текли от холодного зимнего дождя. Если бы не погоня. То можно бы было отъехать и вернуться. Для стрелков у Марты в телеге лежит пятизарядка и сколько-то сухого пороха в закрытой пороховнице. Мечников можно встретить, надев доспехи вчерашнего всадника. Их даже и убивать не за что. Просто поговорить, но на равных. Купить одну из этих телег за звонкую монету, хоть за сто или двести дукатов. Может быть, даже договориться, нанять их охраной до Милана.
Но встречают по одежке, и привести себя в порядок уже не получится. Ландскнехты смотрят на незваных гостей как на бродяг с большой дороги. Вроде и не сказать, что никакой уровень владения мечом и никакой собственно меч не помогает при переговорах. Но вот ситуация, в которой не помогает прямо ни на грош.
Сзади появились крестьяне. Человек тридцать.
— Смотри, вчерашние мародеры! — громко сказал кто-то из крестьян.
— Фуражиры, — поправил его другой.
— Одним миром мазаны. Вчера-то их больше было.
— И эти, смотри, туда же.
— Наше зерно молоть привезли!
— Пусть дерьма хлебнут!
Ландскнехты ощутимо обеспокоились. Похоже, они и правда привезли на мельницу зерно, отобранное вчера у крестьян. Зачем им в Милане зерно, а вот мука отлично пригодится. Конечно, можно спрятаться в крепкий каменный дом. Но лошади в конюшне, телеги во дворе, а зерно и мука в амбаре. Стоит показать крестьянам свой страх, как они разозлятся не на шутку, и переговорами их уже не остановишь.
— Вы кто такие? — спросил старший ландскнехт, обращаясь к Кокки.
— Мы точно не крестьяне, — ответила за него Марта по-немецки. В руках Марта держала аркебузу. Пусть не видно, горит ли фитиль, но как аксессуар сойдет.
— Вы зачем их сюда притащили?
— Это вы зачем их разозлили, что они на каждого встречного бросаются?
— Чего вам надо?
— От вас? Ничего.
— Зачем тогда приперлись?
— Можем уйти.
— Уходите. Сами справимся.
Крестьяне выстроились более организованной толпой. Первый ряд выставил вперед вилы и просто длинные палки.
— Там-тадам-тадам-тадам! Там-тадам-тадам-тадам! — Труба и Барабан сыграли «кавалерию».
Похоже, кто-то из тружеников села успел отметиться на войне, потому что строй ощутимо дрогнул, из середины ругательно заорали, а в сторону дороги побежали разведчики.
— Предлагаю отбиваться вместе, а утром разойтись своими дорогами, — предложила Марта.
Она сняла плащ и сбросила с плеч платье. Мокрая нижняя рубашка из тончайшего льна прилипла к телу, четко обрисовывая грудь и даже замерзшие соски.
— Кажется, я знаю, кто ты, — сказал старший ландскнехт.
— Ты даже не представляешь, — ответила Марта.
— Заходите! Открой им!
Второй раз повторять не пришлось. Парень открыл, и золотая компания вкатилась во двор. Крестьяне собрались с духом и быстро пошли вдогонку, но перед ними ворота закрылись.
— Эй! Мы и сами можем открыть!
— Пошли вон! — крикнул ландскнехт.
— Отдайте наше зерно!
— Черта лысого вам, а не зерно!
— Тогда отдайте что там у этих в телеге!
— Что у вас в телеге? — спросил ландскнехт.
— Свинец мелкими кусками в ящиках, — ответил Кокки.
— Зачем вам свинец в ящиках? — крикнул ландскнехт, — Варить или жарить? Но можем отдать. Скоростная доставка прямо из ствола!
— Справа подходят еще человек двадцать пешком, — сказал Труба, — Большая толпа, может и не двадцать. Слева цокают копыта, там несколько всадников. Хороших всадников, не крестьян.
— Сыграйте-ка что-нибудь бодренькое, — сказал Кокки.