Одна на миллион
Шрифт:
Комментарий к Глава 11
https://vk.com/club75865569 <3
========== Глава 12 ==========
То, что творилось в школе следующие два дня, едва ли можно было назвать агитационными мероприятиями: скорее, это был просто хаос. Одни пары, как я и предполагала, расклеивали по школе плакаты и носили футболки с изображением собственных счастливых лиц и надписями на спине типа “Мой принц” и “Моя принцесса”. Другие показательно обнимались и целовались каждую свободную минуту, демонстрируя тем самым свою жаркую (жаркую — в прямом смысле, потому что некоторые
— Ты уже выбрал кого—нибудь? — спросила я Никиту по пути в столовую.
По пятницам на завтрак всегда давали наивкуснейшую кукурузную кашу с орехами и сухофруктами. Для Никиты, как оказалось, всегда делали отдельную порцию без орехов.
Ну разумеется, разве кто—то в этом мире мог устоять перед его обаянием?
— Ага, — кивнул он.
Мы заняли столик в самом центре столовой, и это было непривычно и неуютно для меня: со всех четырёх сторон чужие взгляды то и делали, что скользили по моему лицу и спине. Никита принёс две порции ароматной каши, пышущей жаром, и два стакана компота из ягод.
Но мне кусок в горло не лез: я сидела и глядела, стиснув ложку, на Никиту. Мне нравилось, когда он надевал футболку с V—образным вырезом, и я с трудом могла отвести взгляд от его крепкой шеи и того места, где она переходила в плечи.
— Ты будешь смеяться. Я проголосовал за Диму и Зою, — сказал Никита.
Я сфокусировала взгляд на его лице.
— Да ладно? — протянула я.
— Ага. Надеюсь, если она получит свою корону, то перестанет быть такой стервой.
— А не всё ли равно? — я запихнула одну ложку каши в рот и, прожевав и проглотив, добавила: — Последний звонок, экзамены, выпускной — и прощай, школа, вместе со всеми одноклассниками, включая Зою!
— О!
— Так что, считай, ты ей услугу оказал.
— Ну а ты за кого проголосовала?
— За Катю и Стаса.
Никита посмотрела на меня так, как будто я только что совершила гениальное открытие. Он часто так смотрел.
— Блин, почему я про них не вспомнил?! Они и правда этого достойны!
Я покачала головой.
— Просто ты не такой умный, как я.
— А вот с этим спорить не буду!
Затем я спросила у Никиты, по какому принципу будут проходить итоговые выборы, и он с искренней заинтересованностью в глазах пустился в объяснения.
— В общем, с шестого по восьмое мая будет проходить выбор трёх пар—номинантов. С одиннадцатого по двадцать третье — выбор победителей. Зоя предложила ещё взять какой—то один день в этом периоде, чтобы все претенденты смогли рассказать, почему именно они достойны стать королём и королевой, но я не знаю, как к этому отнесутся номинанты. Не все, сама знаешь, любят публичные выступления.
— Я бы сказала публичные унижения, — поправила я.
Никита спорить не стал и лишь коротко кивнул. Он расправился с кашей быстрее, чем я, хоть и отвлекался на разговоры. А я не могла одновременно любоваться им, смеяться над его глупостями и есть, отчего к концу перемены моя тарелка была скорее полной, чем пустой.
Мы проводили вместе всё свободное время: на переменах мы сидели в коридоре на подоконнике, после занятий вместе работали в актовом зале, а потом шли домой, где часами висли на телефонной линии. За эти дни я узнала о Никите Макарове больше, чем о Варе, с которой общалась уже больше четырёх лет. Оказалось, что он был фанатом пиратской тематики и обожал черничное мороженое, никогда не был в парке аттракционов и не ездил заграницу. В шесть лет Никита сломал ногу в двух местах, когда свалился с тарзанки, а в тринадцать спас щенка от группы неадекватных подростков, пытающихся поджечь ему хвост, и теперь на его боку навсегда поселился белый шрам в виде четырёхконечной звезды от осколков бутылки.
Мне не хотелось признаваться, но с каждым днём я всё сильнее симпатизировала ему. Каждый раз, когда он невзначай касался меня, убирая выпавшую ресничку со щеки, все мои внутренние стены рушились к чертям.
Для самого Никиты, казалось, совершенно ничего не изменилось после его признания. Он всё так же продолжал восхищённо на меня смотреть и с жаром спорить со мной на разные глупые темы, смеяться, когда я не понимала очевидных вещей и соглашаться, когда я оказывалась права. Он оставался тем же Никитой, каким был всегда. Я же менялась: мне начало нравится часами висеть на телефоне, общаться с другими людьми, кроме Вари, обнимать Никиту при встрече, хвататься за его рукав, когда сильный ветер лишал меня, далеко не хрупкую, но пытающуюся устоять на высоких каблуках, равновесия. Мне нравилось, что его дурацкое чувство юмора заставляло меня смеяться в три часа ночи, когда в семь я должна была уже вставать в школу.
Мне нравился Никита Макаров. Очень. Но несмотря на это, я всё ещё оставалась самой собой: холодность и резкость, выработанную годами, едва ли можно было вычеркнуть из меня одной только милой улыбкой, принадлежащей светловолосому высокому парню с васильковыми глазами. И потому я знала, что любое внезапное событие сможет выбить меня из колеи — и новая стена, выросшая между мной и миром, была бы не самым страшным итогом в этом случае. Но я не могла и подумать, что событие, ударившее меня под дых, произойдёт так скоро.
В понедельник одиннадцатого числа я появилась в школе за пятнадцать минут до звонка. Никита застал меня в гардеробе, когда я лениво стаскивала с себя кожаную куртку, параллельно пытаясь не заснуть, удерживая себя в равновесии лишь упершись одной рукой в стену. Прошлой ночью мы проболтали до двух, а потом ещё целых полтора часа я просто не могла сомкнуть глаза и лишь лежала и смотрела в потолок, не в состоянии стереть глупую улыбку с лица.
— Доброе утро! — провозгласил он, хлопнув меня по спине.
Я попыталась улыбнуться, но не смогла.
— Руки бы тебе оторвать, — в итоге заявила я.
— Ребята в актовом разбирают бюллетени, — проигнорировав мои возмущения, сообщил Никита.
Я неопределённо покачала головой. Никита стоял рядом, ожидая, когда я поинтересуюсь насчёт голосования.
— Литература? — вместо этого уточнила я, словно за целый семестр не смогла выучить расписание.
Никита схватил меня за руку и слегка сжал её.
— Пойдём, узнаем, кого выбрали номинантами!