Одна на миллион

nastiel

— Ты не слышала? — Никита на секунду поднял на меня свой удивленный взгляд. — А объявления? А взмыленный Зойкин вид?

Я пожала плечами.

— Я не читаю дурацкие школьные объявления. А на Зою мне и тем более все равно.

— В этом году все по—другому будет, — Никита быстро защелкал по клавишам ноутбука, а затем снова наклонился к стереосистеме. Он выглядел серьезным, и я чувствовала себя неловко от того, что отвлекаю его глупыми вопросами. — В смысле, абсолютно все. Зоя хочет, чтобы последний звонок стал для нее репетицией перед шикарным выпускным, ее папочка все оплачивает,

наш директор ничего против не имеет и лишь тычет пальцем в тех, кто должен все исполнить.

Я стянула с плеча сумку и кинула ее на пол. Обошла стол с ноутбуком и всякими проводами и встала за Никитой. Со спины он выглядел крупнее: его плечи сутулились, а ловкие пальцы быстро перебирали различные переключатели на стереосистеме. Он так и не вытащил черный маркер из—за уха.

— Значит, на последний звонок я не иду, — подытожила я. — Я думала, все будет спокойнее: прочитали стихотворения, послушали поздравления учителей, поплакали — кто от горя, кто от радости — и разошлись. На супер шоу я не подписывалась.

Никита замер. Его руки на мгновение сжались в кулаки. Он тяжело вздохнул.

— Уверен, что все будет не так плохо, — Никита выпрямился и подмигнул мне. — В конце концов, ради космического представления же можно прийти?

— Нууу, — неоднозначно протянула я, потому что не знала, что ответить.

На последнем звонке мы с Варей планировали обсудить и осудить длину школьной формы, которую наши одноклассницы купили ради одного дня, словно свадебное платье, съесть свои положенные куски большого поздравительного торта в виде золотого колокольчика с мятной прослойкой и завалиться ко мне с заранее купленной бутылкой шампанского. В эти планы никогда не входило претенциозное появление в актовом зале под ручку с одним из одноклассников в накрахмаленных черных брюках и подпевание грустным песням про то, что школа — лучшее время в моей жизни.

— Я буду рад, если ты передумаешь. Шоу будет отменным! — Никита смешно сощурил нос, и я улыбнулась, хоть и не очень хотела.

— Верю на слово.

Никита снова обратился к ноутбуку, а я решила оглядеться. Со времен моего последнего визита в актовом зале мало что изменилось. Разве что только новые световые прожекторы, благодаря которым Никита позволил мне побывать в космосе.

— Я все еще работаю над списком песен.

Я вздрогнула. Голос Никиты прозвучал слишком близко. Я не заметила, как он подошел, и теперь Никита стоял буквально в полуметре от меня.

— Прости, не хотел напугать тебя, — Никита сделал шаг назад.

Только тогда я заметила, что из колонок раздается музыка. Я знала эту песню.

— “Одна на миллион”? — спросила я, а потом зачем—то уточнила: — Из того фильма про женщину секретного агента?

— Понятия не имею, откуда она, — Никита пожал плечами, — Но звучит очень мелодично.

Песня была замечательная — она засела у меня в плеере с того самого момента, как я услышала ее по телевизору.

— Думаю, что предлагать потанцевать тебе нет смысла? — предположил Никита.

В мыслях я решила, что ни в коем случае не буду танцевать с этим безрассудным авантюристом с чересчур очаровательной улыбкой и подозрительно искрящимися глазами. Но мой голос произнес другое:

— Почему бы и нет. Тем более, что ты обещал хранить молчание.

Я не оставила сама себе выбора. Никита, казалось, был удивлен не меньше моего. Он несмело подошел ко мне и положил обе руки мне на талию. Они были тяжелые, словно весили не меньше тонны. Я расположила свои ладони у него на плечах и только тогда осознала, насколько он выше меня.

Медленно двигаться по сцене в такт музыке мы начали только под конец первого куплета. Я знала эту песню наизусть, и мне большого усилия стоило не начать подпевать ей. Я отводила глаза в сторону каждый раз, когда чувствовала на себе взгляд Никиты. Мне было неуютно в его объятиях, но мне не хотелось прерывать танец и бежать от слишком близкого контакта с чужим телом сломя голову. От Никиты пахло одеколоном, но не тем, что забирается в пазухи, словно скунс, (а именно такой был у маминого дружка), а приятно терпким с запахом лимонного дерева.

Мне никогда не было так спокойно и тяжело одновременно. Я понимала, что мы танцевали не больше полминуты, но для меня они удивительным образом длились целую вечность. Не помню, как замерла на месте, а затем отстранилась от Никиты. Он не выглядел удивленным, казалось, он изначально ожидал чего—то подобного.

— Все в порядке?

— Да, я просто … , — я осеклась, нахмурив брови. — Покажешь, что еще умеют эти космические прожекторы?

Никита улыбнулся, но совсем не так, как он улыбался до этого. Никогда раньше я не замечала, насколько сильно меняется выражение лица человека, когда он чуть опускает уголки губ вниз.

У светосистемы оказалось более четырех режимов. Никита определял их как разные стадии “космичности”. Он указал мне на место в центре актового зала, куда нужно встать, чтобы оказаться в самом центре Вселенной.

— Словно магия, да? — спросил Никита, выключая весь свет в помещении.

— Разве что для тех, кто не в курсе, что ты просто правильно скомбинировал угол освещения и положения прожекторов, а затем объединил их в сеть через микропроцессорный контроллер.

— Что? — Никита был явно удивлен, — Откуда ты это знаешь?

— Где—то когда—то прочитала, — я почесала затылок.

Первая стадия “космичности” заключалась в созвездиях на потолке. Во второй к ним присоединялись звездные скопления на стенах и мутноватые облака межзвездного газа и пыли по всему периметру. Третья степень открывала на потолке целую галактику подобную Млечному Пути, а четвертая демонстрировала галактики со вспышкой звездообразования таких цветов, что захватывало дух. Над пятым режимом Никита и ребята еще работали.

Никита позволил мне простоять в центре Вселенной целую вечность. Точнее, просидеть — я спустилась на пол на колени, когда почувствовала тяжесть в ногах. Как человек, никогда не ставящий перед собой цель постичь все прекрасное в этом мире, с непривычки я чувствовала, как в животе поднимается целый вихрь из бабочек каждый раз, когда новая спиральная галактика проплывала над моей головой. Никита сел рядом со мной спустя какое—то время. На вопрос, не введем ли мы школу в долги с таким расходом