Однажды случилось
Шрифт:
заплетаться, он остановился и с горестным
удивлением уставился на своего приятеля.
– Та шо вы, куме, мне войну объявить
хотите?
Спровоцировать военный конфликт?
– Пристыженный премьер пошел на
попятную.
– Вы такое скажете, куме. Какой военный
конфликт? То же просто так говорится, если он вас
не послухае.
– Кто не послухае?
– временное
просветление покинуло бывшего счетовода.
– Кто
мене не послухае?
– Как кто? Та же ваш кабанчик.
– Який кабанчик?
– Тьфу, - плюнул на землю бывший
колхозный голова, поставив тем самым точку на
малоплодотворной дискуссии.
Несколько дней провел Лаврентий Петрович у
себя в кабинете, мрачно подперев
изредка ковыряясь в носу. Члены правительства
боялись к нему даже заглядывать. Только кум
номер один, как особа наиболее приближенная к
телу, позволял себе зайти, молча постоять
несколько минут, так же молча поднять согнутую,
со сжатым кулаком руку, призывая президента быть
мужественным. Потом он неслышно удалялся
тихонько прикрывая за собой дверь. Влетевший в
кабинет, чтобы похвастаться своими успехами в
борьбе с контрабандистами, Микола папоролся на
тусклый, со свинцовым отливом взгляд, не сказал
ни слова и тут же ретировался. Он выскочил на
освещенную улицу, от внутреннего озноба даже не
почувствовав горячих лучей солнца, заливших все
вокруг.