Однажды в Вестеросе

faisca

Когда солнце прошло свой зенит, а трибуны ревели ещё неистовее, Лианна даже перестала чувствовать неловкость и стыд, да и страх охотно отступил. Девушке всерьёз показалось, что всё прошло и снова вернулось на круги своя, что теперь точно всё хорошо, и она, наконец, действительно успокоилась, но всё изменилось в один момент.

На ристалище остался один лишь рыцарь со знаменем Мартеллов на щите. Его имени Лианна не знала и не хотела знать. И вот тогда-то появился Рейгар Таргариен всё в тех же чёрных доспехах с трёхглавым драконом на щите. Его шлем с драконьими крыльями блестел на солнце. При виде него дыхание Лианны тут же сбилось, руки снова предательски задрожали. Ей пришлось спрятать правую ладонь в складку платья, чтобы окончательно не выдать себя. Слёзы подступили к горлу, а ноги стали ватными, сердце билось в груди, рискуя выскочить и подступая всё ближе к горлу. Лианна так хотела вскочить и убежать прочь, укрыться

в покоях. Кроме страха ещё и стыд накрыл её новой волной, щёки под слоем пудры порозовели, и девушке пришлось поспешно опустить голову, чтобы скрыться от любопытных глаз. Толпа кругом неистово кричала, приветствуя своего кронпринца, а Лианна втайне молилась своим Богам, чтобы безымянный Мартелл сбил Рейгара с коня, но в следующую же секунду ей стало невыносимо стыдно за свои мысли. Лиа закрыла лицо рукой, и Брандон тут же наклонился к ней:

— Всё хорошо?

— Да, — с трудом отозвалась та, — ночью очень плохо спала, чувствую себя не очень хорошо.

Брат обнял её, положив тяжёлую руку ей на спину. Ощутив дрожь сестры, он недоверчиво посмотрел на неё, но Лианна лишь согнулась под тяжестью его руки, прижимаясь к брату крепче — ей было всё равно, так она чувствовала себя хоть немного спокойнее.

Рейгар поприветствовал толпу взмахом копья и щита — толпа отозвалась воплями. Они его действительно любили.

Лианна почти не смотрела на схватку — ей не хватало сил. Если она поднимала глаза на поле, то смотрела невидящим взглядом перед собой, стараясь ни о чём не думать. Роберт злобно шептал что-то Неду, но за рёвом толпы было не разобрать. Брандон в основном ограничивался словами типа «Неплохо», или «Ну что же он делает», или «Глупец» и далее в том же ключе.

Когда толпа замерла в испуге, Лианна обратила свой взор к полю: Рейгар пошатнулся в седле, но усидел, даже не уронив копья, заложил вираж и, вывернув коня на прямую, в следующий заход сбил Мартелла наземь ударом копья в грудь. Люди кругом повскакивали на ноги с ликующими криками, а Лианна лишь отвернулась, ощутив внутри неясную ей горечь. «Я просто хочу домой», — пульсировало у неё в голове.

Весь этот день для девушки был как в тумане — и утро, и разговор с матерью, и эти поединки. Лиа покорно ждала, когда всё закончится и она сможет уйти. Словно бы издалека она разобрала крик глашатая:

— И победитель этого турнира — принц Рейгар Таргариен! Самый сильный и смелый рыцарь этого турнира!

Толпа заскандировала: «Его Высочество! Его Высочество! Его Высочество!». Лианна почувствовала резкий приступ тошноты. Она набрала воздух в лёгкие и замерла. Казалось, ещё чуть-чуть она просто-напросто лишиться чувств.

В то время глашатай протянул Рейгару венок из зимних роз — подарка уходящей зимы:

— Ваше Высочество, время провозгласить Королеву Любви и Красоты!

Лианна положила руку на грудь и смотрела куда-то вниз. Она сосредоточилась на чувстве страха и всячески пыталась себя успокоить. Не хватало ещё только, чтобы она разрыдалась прямо у всех на виду. «Я настоящая леди, — повторяла она про себя, вцепившись левой рукой в руку Брандона, — я должна быть сильной».

Голову поднять её заставила воцарившаяся тишина. Она увидела, что Рейгар на своём вороном уже давно миновал принцессу Элию и с венком в руках направлялся прямо к ней, в этом не было никаких сомнений. Лианна остолбенела, её будто бы парализовало. Девушка перестала чувствовать руки и ноги, и всё, что она могла, — это во все глаза смотреть на принца, снявшего шлем и движущегося к ней. На его бледном лице не было ни намёка на вчерашнее: ни на раскаяние, ни на жестокость — ни на что. Он был спокоен, как чардрево в богороще. И он выглядел действительно величественным и... чистым, невинным. Лианна вжалась в скамью не в силах пошевелиться или вымолвить хоть слово, в голове пульсировала кровь, оглушая, причиняя боль. Без каких-либо слов и прелюдий Рейгар остановился перед Лией и твёрдым движением руки надел венок на её голову. При прикосновении его тонких пальцев, девушка начала безудержно дрожать. Так, словно она оказалась на самой вершине Стены, обдуваемая ледяными ветрами.

— Нет, — только и смогла она вымолвить одними губами, не издав не звука.

Она слышала, как на ноги вскочил Роберт, почувствовала, как напрягся под её рукой Брандон. Краем глаза она увидела побледневшую Элию Мартелл. Её карие глаза смотрели прямо на неё.

Рейгар смотрел на Лианну всё теми же печальными фиолетовыми глазами, что и в первую их встречу. Его лицо излучало утонченность и миролюбие. Те, о которых ей когда-то говорил Эддард.

====== Королевская Гавань ======

Ещё много дней после злополучного Харренхолльского турнира не утихали разговоры про случай с венком. Сразу после него леди Старк устроила Лианне такой допрос по этому поводу, каких она в жизни ещё не видывала. Девушка не уставала поражаться, как она умудрилась

всё это выдержать, не сорвавшись на слёзы и не сознавшись в том, что произошло в действительности. Хоть леди Старк и осталась всё равно сомнениях: с одной стороны, она хотела верить дочери, что та не сделала ничего предосудительного, чем могла спровоцировать кронпринца на подобное поведение, а с другой стороны, она знала её не первый день, что давало ей резонные причины для сомнения. И Лианну терзало то, что мать имела полное право сомневаться — одним венком ведь всё это не ограничилось. Впрочем, несмотря на все сомнения, к этому разговору они впредь не возвращались. Леди Старк с помощью мужа, в конце концов, смогла успокоить семейство Баратеонов и заверить их, что это никак не отразится на будущей помолвке ввиду того, что сама Лианна не знала о том, что кронпринц собирался это сделать, и уж тем более не отвечала ему взаимностью. И после этого никто и речи об этом больше не заводил — тема была исчерпана, и было решено больше не вспоминать о произошедшем. Но Лианна то и дело чувствовала на себе любопытные, а то и просто яростные взгляды людей. Это не прекратилось даже в Винтерфелле, где она искренне надеялась спрятаться от всеобщего осуждения и найти, наконец, нужную в этот момент жизни поддержку. Хоть Харренхолл и был далеко отсюда, вести об инциденте с розами прибыли сюда задолго до самих Старков. Лианна это поняла, как только шагнула на родную землю из экипажа, но она не унывала. Ей почти удалось вернуть себе в пути былое спокойствие, да и кровь Старков в её жилах не позволяла ей сдаваться и придаваться упадническим настроениям — Лианна плевала на все, гордо подняв голову.

Время шло, и турнир потихоньку забывался, пока однажды утром спокойствие юной Старк не нарушил крик младшего брата:

— Лианна! Лианна! — Бенджен был явно перевозбуждён.

Он ворвался в комнату старшей сестры подобно урагану, сметая все на своём пути. Это было очень на него не похоже. Лианна, сидящая у окна, еле успела одёрнуть руку и спрятать её в складках платья.

— Ну, что ты так кричишь, Бен? — с улыбкой спросила она. — Неужели война началась?

— Нет, — он остановился у кровати и, переводя дух, уселся на её край.

— Нет? Что же тогда?

— Отец сказал, мы едем в Королевскую Гавань. Представляешь? В саму столицу!

— Что? — запнувшись переспросила Лианна и мгновенно похолодела — она не поверила своим ушам.

— Мейстер принёс отцу письмо. Гонец прибыл рано-рано утром. У кронпринца родился сын. Там будет самое настоящее празднество, и мы приглашены.

Лианна смотрела на брата во все глаза, лихорадочно пытаясь переварить то, что он только что сказал. Бен же расценил это как заинтересованность и нетерпеливо продолжил:

— Отец сказал, что гонца что-то задержало в пути, поэтому теперь нужно крепко поторопиться, чтобы успеть в столицу к назначенному времени.

Лианна поняла, для чего он пришёл:

— Ясно, собрать вещи.

— Да, — Бенджен поднялся на ноги и, видя, что сестра на удивление не разделила его восторга, стремглав бросился собирать свои вещи.

Девушка слышала, как хлопнула дверь комнаты брата. Ясное дело, его послали с вестью, потому что их комнаты соседствовали друг с другом. Теперь Лианна поняла, что за суматоха царила во внутреннем дворике замка, которую заприметила в окно ещё с утра. Она видела Эддарда, спешащего куда-то Брандона, родителей не было видно, и сейчас девушка резонно предположила, что они в кабинете отца обсуждают детали поездки. Лианна знала, что мать не любила таких вот внезапных путешествий — Леди Старк предпочитала, чтобы её извещали заранее, дабы она имела достаточно времени в своём распоряжении для сборов и детальной подготовки к грядущему путешествию. Девушка, казалось, явственно слышала, как брюзжит сейчас мать в кабинете отца, высказывая своё недовольство. Она всегда так делала в подобных ситуациях.

Лианна откинула подол платья и тупо уставилась на то, что покоилось на её коленях: венок из зимних роз. Они уже не были нежно голубыми, как в день, когда этот венок был надет на её голову: листья и лепестки ссохлись. Да, лепестки теперь мало чем напоминали собой лазурит и стали очень хрупкими грязно-синего цвета с лёгким сероватым оттенком. «Я не этого хотела», — подумала Лианна, проводя пальцами по краям лепестков. Венок зашелестел под напором её тонких пальцев.

С того дня, как семейство Старков вернулось в Винтерфелл, прошло уже больше двух недель. Боль ушла, и даже стыд из-за произошедшего куда-то улетучился. Лианна снова стала такой как раньше, только, пожалуй, менее многословной. Теперь она предпочитала не искать компаний для своих задумок и реализовала их в одиночестве: одна каталась по окрестностям на лошади, сама ходила в лес, сама лазила по крепостным стенам, но чаще всего её можно было найти в объятьях ветвей главного чардрева Винтерфелла. Как ни странно, отец даже не гонял её оттуда, а мать в богорощу заходила редко.