Однажды в Вестеросе

faisca

Лианна не смогла заставить себя избавиться от венка и хранила его теперь в самом безопасном, как ей казалось, месте — в шкатулке, которая покоилась в сундуке с самыми сокровенными и личными вещами. Причины этого поступка даже для самой девушки оставались загадкой.

Со вздохом поднимаясь на ноги, Лианна положила венок на подоконник, то и дело бросая на него короткие взгляды. Теперь это иссыхающее напоминание о событиях Харренхолла снова казалось девушке насмешкой судьбы — она едет в Королевскую Гавань, где волей-неволей ей в любом случае придётся встретиться с кронпринцем. «Ничего», — тряхнула головой Лианна, отворачиваясь, наконец, от венка. — «Я от крови Старков». И эта мысль придала немного сил.

Девушка

открыла резной сундук и долго изучала его пёстрое содержимое, прежде чем выудить на свет несколько своих платьев и аккуратно уложить их на кровать. Что-то звякнуло под ногами. Лианна нагнулась и подняла с каменного пола голову лютоволка, ту самую, которую она надевала в Харренхолле. Девушка на мгновение замерла, глядя на неё, а затем медленно опустилась на кровать. Роберта она не видела уже давно, и, хоть и не было никаких вестей о том, что его родители, возможно, разорвали помолвку, на душе у Лианны было совсем уже неспокойно.

Прошло уже достаточно времени после случившегося, стало гораздо легче. Лианна по приезде домой с турнира сама лично тайком взяла у мейстера кое-какие необходимые ингредиенты, чтобы заняться самолечением: какие-то ароматные припарки и мази, чтобы извести синяки и другие следы, оставленные на коже. Меньше всего Лианне хотелось, чтобы кто-то узнал, что на самом деле с ней произошло, и сейчас она вряд ли бы сказала, по какой точно причине: боялась ли она самого Рейгара или же ей было просто стыдно за саму себя. Из-за мыслей о случившемся щёки Лианны снова несильно запылали.

— О, дорогая, — леди Старк остановилась на пороге, — я так рада, что ты уже начала собираться. Без уговоров, — она слегка усмехнулась.

— Конечно, мама, — сухо отозвалась Лианна, тут же занявшись платьями, чтобы придать себе наиболее беззаботный вид.

— Ну вот и славно, — женщина вошла в комнату, венок, который она заметила на подоконнике, заставил её растеряться: — Это тот самый, Лиа? С турнира? — с беспокойством спросила мать, явно сбитая с толку неожиданной находкой.

Лианна с ужасом проследила за взглядом леди Старк, пытаясь сообразить, что сказать.

— Да... — только и выдавила она, пытаясь сохранить невозмутимость, что было крайне сложно.

Леди Лиарра посмотрела на дочь в недоумении, ожидая объяснений, но та лишь опустила глаза — на глаза тут же попалась брошка Роберта.

— Я думала о том турнире, — начала девушка осторожно, поднимая с простыней брошь лютоволка, — и о том, что случилось с Робертом на турнире. — Леди Старк внимательно слушая села на стул, на котором до этого сидела сама Лианна, размышляя о прошлом. — Я просто подумала, что тогда Роберт мог победить кронпринца, а не наоборот. И тогда Роберт возложил бы этот венок мне на голову, а не... — Лианна не ошиблась в расчётах, на глаза стали наворачиваться слёзы.

Слёзы почему-то до сих пор часто наворачивались, когда она вспоминала те злополучные последние дни турнира, хоть и прошло столько времени. Поэтому, как бы банально это ни звучало, но Лианна просто старалась о случившемся не думать без надобности.

— Я не видела Роберта уже несколько недель, — прохныкала она жалобно. — А ты же знаешь, он никогда не оставлял меня одну так надолго. Я просто волнуюсь.

Она не врала, когда говорила это. Они действительно давно не виделись, и Лианна начинала опасаться, что случай с Рейграром на турнире может заставить Роберта отказаться от неё, как будто он обо всём тут же догадался. Это был бы не меньший удар для Лианны — потерять во всей этой неразберихе Роберта, когда она даже не поняла, что это было. Роберт был её родственной душой, и девушка на самом деле уже свыклась с мыслью, что они поженятся, так что иной расклад казался ей невозможным. Лиа всерьёз опасалась, что теперь Роберт не посмотрит на неё как прежде.

— Лианна, — леди Старк оказалась подле дочери

и мягко обняла её, — я думаю, Роберт сам с трудом переживает этот турнир. У тебя было на этом турнире своё поражение, у него своё. И вот он своё переживает гораздо глубже. Слава Богам, что тебя не было тогда на трибуне, ему было бы ещё сложнее смотреть тебе в глаза.

— Но я ведь никогда не сомневалась в его силе, — воскликнула Лианна, решившая идти до конца.

— Я знаю, и он знает, Лиа. Но это даже хуже — он сам усомнился в своей силе, — женщина нагнулась ближе к дочери и прошептала: — Скажу тебе по секрету, мужчины очень ранимые существа. Особенно такие, как Роберт, моя дорогая. Он очень целеустремлённый и самолюбивый человек. Таким, как он, особенно сложно справиться с поражением, но я получила ворона от леди Баратеон. Они приедут ко двору, как и мы. И вы увидитесь. Не переживай, Лианна.

Та слушала мать и, казалось бы, должна была чувствовать стыд за свою ложь, но больше не чувствовала. Словно самой сложной ложью стала первая, которую ей пришлось произнести, а каждая последующая была уже легче. И убедительней.

— Ладно, — леди Старк поцеловала дочь в затылок, — собирайся. Я пойду потороплю мальчиков. И больше не переживай по этому поводу, скоро ты увидишь Роберта.

Лианна просто кивнула с несчастным видом. Мать ободряюще ей улыбнулась, провела ладонью по щеке и вышла из комнаты.

Как только дверь закрылась, девушка решительно вытерла слёзы, силясь унять ненужную ей теперь тоску, и повернулась к венку. Она просто покачала головой, как если бы засохшие цветы были во всём виноваты и всерьёз могли понять её осуждение и всё исправить. Так часто Лианна испытывала порывы выбросить этот венок, сжечь его, растоптать, утопить, уничтожить — да что угодно с ним сделать, лишь бы он не мозолил глаза. И всё время что-то её останавливало. Каждое утро что-то менялось в ней, и Лиа не могла понять этих изменений. Она не понимала, что с ней происходит, что заставляло её чувствовать такой непривычный страх. Лианна всегда была уверена, что может за себя постоять, что она знает, что делать и как. Она всегда гордилась тем, что чувствует тонкую грань: вела себя как леди, когда это было нужно, а, когда появлялась возможность, всегда пускалась во всевозможные авантюры, никогда не отказывала себе в том, чего хотела, умудряясь балансировать на грани. Но сейчас девушка чувствовала себя так, словно она потерялась, словно до этого она всегда знала направление, в котором нужно двигаться, а сейчас ориентир исчез. Лианна злилась, очень сильно злилась, и в то же время была слишком напугана, чтобы разобраться в себе, а тут ещё эта поездка в столицу. Опять закрадывалось неприятное ощущение, что весь мир восстал против неё. Девушка искренне надеялась, что она просто выйдет за Роберта — они сыграют свадьбу и уедут в Штормовой Предел, напрочь забыв обо всём, что было до. Лиа верила, что после этого жизнь сразу станет легче, что после свадьбы она обо всём забудет: о турнире, о Харренхолле, о Рейгаре. И вот — Королевская Гавань, поездка, которая в чёткий план Лии никак не вписывался, и девушка была бы полной дурой, если бы не понимала, что встреча с кронпринцем освежит её память лучше, чем ссохшийся венок из зимних роз.

Дорога в Королевскую Гавань, как Лианна и предполагала, оказалась долгой, унылой и утомительной. Ей пришлось ехать в карете с матерью и Миридой, в то время как отец и братья рассекали на своих быстрых жеребцах. Несколько дней пути по пыльному и к тому же многолюдному Королевскому тракту были один похож на другой. Не одни они так спешили в столицу. По обилию людей на тракте складывалось впечатление, что некоторые лорды соревновались в том, кто быстрее достигнет цели, словно от этого зависела их жизнь. «А вдруг от этого, и правда, зависят жизни?» — задумалась Лианна, вспоминая перекошенное злостью лицо Эйриса.