Однажды в Вестеросе

faisca

— Рейенис, зачем ты его мучаешь? Будь с ним мягче, и он сам к тебе вернётся, — с улыбкой произнёс Рейгар.

— Папа! — девочка вскочила на ноги и побежала к отцу.

Рейгар подхватил её на руки и посмотрел на жену. Та не шелохнулась, она всё так же нежно гладила сына по щеке. Она давно стала такой. Элия никогда не была страстной, она была спокойной и уравновешенной. Совсем не типичная дорнийка. Рейгар, когда отец заявил, что он женится на деве Мартелл, представил себе смуглянку с копной чёрных волос и карими глазами с лёгкой хитринкой, страстную и эмоциональную, похожую на маленький шторм. Но после встречи с Элией Рейгар был несколько озадачен, если не сказать разочарован: она оказалась невысокой, бледной, с мягкими каштановыми

волосами, глазами цвета шоколада и абсолютно покладистым характером. Ни огня, ни страсти, которые присущи дорнийцам, в ней не было. Да и здоровьем она была не очень крепка. Но со временем оказалось, что болезненная и бледная Элия вполне в силах произвести на свет потомство. Сначала маленькая Рейенис, затем Эйгон. Рейгар был искренне благодарен этой женщине за то, что она подарила ему эти два настоящих сокровища. Но даже за это он ее полюбить не сумел.

— Элия, — Рейгар поставил Рейенис на ноги, и та тут же бросилась на поиски Балериона, который, воспользовавшись ситуацией, куда-то спрятался.

Дорнийка подняла на него свои уставшие глаза. Рейгар знал, что жена плохо спит ночами. Эти роды дались ей очень тяжело, а Эйгон оказался весьма характерным ребёнком, он ни на минуту не оставлял мать в покое: Элия никому не доверяла своё дитя.

На секунду Рейгар увидел Лианну, обратившую к нему своё лучистое лицо. Но, тряхнув головой, он прогнал внезапное наваждение. Элия выжидающе на него смотрела: ни злости, ни каких-либо других негативных эмоций её лицо не выражало. Рейгар вспомнил, как Элия улыбнулась ему на Харренхолльском турнире. После того, как он водрузил венок на голову Лианны Старк. Улыбнулась так, словно он не опозорил её на глазах всей знати Вестероса, словно она просто гордится своим мужем, который одержал победу. И сердце Рейгара от этих воспоминаний сжалось. Он почувствовал укол совести: сильный и болезненный. Элия Мартелл не заслужила того, как он с ней поступал. Как и не заслужила она того, что ей приходилось терпеть при дворе. Рейгару часто казалось, что всего этого слишком много для такой хрупкой женщины, как Элия Мартелл. Но каждый раз она заставляла его удивиться тому, какой сильной она бывает, несмотря ни на что.

«Почему ты не смог полюбить эту женщину, Рейгар? — спросил принц сам себя, не спуская глаз со своей жены. — Почему ты не можешь быть доволен тем, что у тебя и без того есть?»

И он снова вспомнил юную Лианну, которая за одно мгновение перевернула его мир с ног на голову.

— Рейгар? — голос Элии был мягким и мелодичным.

Рейгар встрепенулся, словно бы очнулся ото сна. Элия ждала.

— Где Ливен? Я не видел его, когда пришёл.

— Он сказал, что-то ему нужно было сделать. Если я не ошибаюсь, сир Барристан просил его о чём-то, — Элия говорила очень тихо, чтобы не разбудить спящего сына, хотя сейчас он спал крепче, чем все в Красном Замке вместе взятые.

Рейгар перевёл взгляд поочерёдно с Рейенис на жену, а потом на сына.

— Ливен сказал, ты хотел погулять с Рей. Я её уже собрала.

— Нет, — Рейгар чуть мотнул головой, — немного попозже. Я должен его разыскать. Это очень важно.

Рейенис даже и не заметила ничего. Она как раз в дальней части покоев лезла под массивный комод, постоянно зовя Балериона по имени.

— Я понимаю, — покорно кивнула Элия.

Не дожидаясь более слов, Рейгар вышел прочь. Он зашагал по коридору в раздумьях.

Ливена он нашёл подле Башни Белого меча. Тот разговаривал с Хайтауером. Но, завидев кронпринца, оба тут же замолчали.

— Милорд, — голос Герольда Хайтауера был глубокий и низкий, что более чем прекрасно соответствовало его внешности: это был высокий и крепкий мужчина с рыжевато-каштановыми волосами, глаза его были глубоко посажены, из-за чего всегда казалось, что он чем-то недоволен, однако нрав его было куда более весёлым, чем могло бы показаться.

— Доброе утро, — Рейгар слегка склонил голову. – Ливен, удели мне некоторое

время. Нужно кое-что с тобой обсудить.

Ливен кивнул, но ничего не сказал. Герольд всё прекрасно понял и скрылся в тёмном дверном проёме, ведущем в башню. До Харренхолльского турнира Ливен был с Рейгаром менее сдержанным и более приветливым, но Рейгар не мог судить его за то, как он относится к нему после того, как он опозорил его племянницу. Хотя нужно отдать ему должное — долго он зла не таил и оттаял довольно быстро. Во многом благодаря Элии.

«Знал бы ты, что у меня на уме», — невесело про себя усмехнулся Рейгар, изучая смуглое лицо дорнийца.

— И что случилось на этот раз, Ваше Высочество? – со смешинкой поинтересовался Ливен Мартелл, когда оба они отходили прочь от Башни Белого меча.

— Нет поводов для веселья, Ливен, — весьма серьёзно заявил Рейгар. – Отец мой всё больше теряет связь с реальностью и всё меньше становится похож на человека.

— Прошу извинить меня, милорд, но для нас это давно уже не новость.

— Однако, для тебя будет новостью, что новой целью для своих выдумок он выбрал Элию и детей.

Ливен замер. Рейгар тоже остановился и повернулся к гвардейцу:

— Он приказал мне отправить их на Драконий камень. Но я отказался.

— Спасибо, милорд, — только и сказал Ливен.

Рейгар понял, что гвардеец старательно обдумывает, что делать.

— Я хотел попросить тебя, чтобы ты не спускал с них глаз. Я поговорю с сиром Барристаном. Я хочу, чтобы ты забыл про караулы у покоев моего отца и сосредоточился только на Элии, Ливен.

— Конечно, милорд.

— Мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты всегда рядом с ними.

— Но чем это может быть вызвано? – Ливен замолчал, а через некоторое время добавил: — Элия в жизни и мухи не обидела, я не могу понять, чем вызвана его агрессия.

— Ничем, — Рейгар пожал плечами. – Ему не нужно никаких причин. Никогда и ни для чего.

Они вышли во второй внутренний двор и миновали Башню Десницы. Рейгар чувствовал, как напряжен Ливен. После подобных новостей дорниец напрочь утратил остатки своей задорности и сейчас был полностью озабочен судьбой Элии. Рейгар его прекрасно понимал, хотя судьба его детей его, естественно, заботила куда больше.

— Я хочу, Ливен, чтобы ты не оставлял ни Элию, ни детей одних, понимаешь?

— Предельно, милорд.

— Боюсь, что из всех ныне живущих в Красном замке судьбу моей семьи я могу доверить только тебе.

Ливен кивнул, но ничего на это не сказал.

Они остановились у входа в богорощу. Рейгар с тоской посмотрел на бледные чардрева, которые отличала почти что белая кора и кроваво-красные листья. Ливен, всегда тонко чувствовавший настроение своего кронпринца, откланялся и оставил его одного. Но даже Ливен не мог знать причины той тоски, которая так внезапно овладела Рейгаром. Он миновал невысокие ворота во внутренней стене и ступил на траву – яркую и сочную. Он, казалось, ощущал, как она пружинила под его ногами. В богороще было очень тихо, только редкие птицы нарушали тишину своим нестройным щебетанием. Это всегда было самое спокойное место в Красном замке. В основном потому, что боги Севера не были так популярны здесь, в Королевской Гавани. Здесь давно уже дань отдавали не старым богам, а Семерым, олицетворявшим для каждого всё, чего ему было нужно в жизни. Да и сам Рейгар никогда особенно в богорощу не ходил. Но сегодня он ощутил какое-то необъяснимое притяжение к этому месту. Словно ноги сами его сюда принесли. Он закрыл глаза и позволил ветру, гулявшему в листве чардрев, наполнить его до краёв. Когда Рейгар был помладше, он любил думать о многих вещах. И частенько он задумывался о том, какие они – люди, которые верят в старых богов. Со временем он понял, что боги, в которых верят люди, мало на что влияют. Но сейчас, после встречи с Лианной, ему уже казалось, что и старые боги какие-то особенные. Такие же особенные, как и сама Лианна Старк.