Офсайд
Шрифт:
– Томас. Посмотри на меня.
Медленно приоткрыл глаза, ожидая увидеть на ее лице выражение, которое подтвердило бы мне, что она думает будто я полный фрик, и что она наверняка вышвырнет меня прямо в окно.
– Ты правда все это помнишь?
– Возможно, - прошептал я.
– Томас… это невероятно.
Я зарылся головой ей в плечо, и было такое чувство, будто моя кожа пытается впечататься в мое тело. Она была вся натянута, отчего все внутри меня болело.
– О боже мой, - вдруг воскликнула Николь,
Обе ее руки захватили в тиски мое лицо, и она приподняла мою голову. Я посмотрел в ее нежно-голубые глаза, ожидая обязательного появления в них отвращения и брезгливости, когда она сложит все это воедино.
Я не только убил свою маму, но и мой отец меня ненавидел, да к тому же я был по своей природе полным фриком. Когда я смотрел на Николь, взгляд у нее действительно изменился, но в нем не было отвращения и гадливости, которые я ожидал.
Их там просто не было.
Шок – да, и, возможно, даже немного страха, но не ненависти, которую я предполагал. Не отвращения. Не было даже намека на то, что она считала меня шекспировским «чудовищным уродом»75.
– Я помню все, - спокойно сказал я.
Я не мог смотреть на нее, но все еще чувствовал на себе ее взгляд, при этом не отрывал свой от открытой двери в комнату. Я задавался вопросом, спал ли сейчас Грег, или он мог быть в коридоре, или может даже мог услышать, о чем мы разговариваем из своей комнаты. Странно, но эта мысль не вывела меня из себя так, как я предполагал произойдет.
– Так вот почему ты ничего не приносишь в класс, не так ли? – предположила Николь. – Ты не выпендриваешься, тебе действительно они не нужны.
– Нет, если я уже прочел главу, - сказал ей, сжимая руку в кулак у нее за спиной. – Мне правда не нужно делать заметки или что-то подобное.
– А я думала, что ты просто вел себя как придурок.
– Николь издала короткий, мягкий смешок.
Долгое время она ничего не говорила. Мне вообще-то нечего было добавить, так что я тоже молчал, позволяя моему воображению придумывать все возможные варианты того, о чем она могла думать. Я постоянно возвращался к мысли, что она хочет, чтобы я ушел. Не в силах больше мучиться от неизвестности, я тихо спросил:
– Мне уйти?
– Уйти? – переспросила Николь. – Зачем бы мне желать, чтобы ты ушел?
Я просто пожал плечами, это было слишком очевидно, чтобы озвучивать.
– Томас? – Я снова почувствовал ее пальцы на подбородке, когда она приподняла мою голову, чтобы я посмотрел на нее. – Я не хочу, чтобы ты уходил.
– Даже несмотря на то, что я урод? – спросил я.
– Томас… - Она медленно покачала головой – выражение её лица было смущенным и немного печальным. – Это не делает тебя уродом.
И
– Почему ты так волнуешься? – спросила она.
– Я не думал… Я думал ты решишь, что я… странный.
Она снова мягко рассмеялась.
– Томас, - сказала она, - ты действительно немного странный. Но вовсе не в плохом смысле, хотя у тебя определенно есть парочка… особенностей.
Она поцеловала меня снова, и вновь поцелуй был слишком кратким.
– И мне они вроде как нравятся.
– Нравятся? – Я был немного удивлен.
– Да, нравятся. – Она слегка оперлась на свой локоть, и для моей руки наконец-то открылся доступ к ее спине. Она потянулась и легонько пробежала пальцами от моего виска вниз к моей челюсти. Затем ниже по шее, вдоль плеча и наконец остановила руку на бицепсе, как раз там, где заканчивался рукав футболки.
– Хотя есть кое-что, что ты делаешь…
Ее голос затих, и я почувствовал, как в моем животе зарождается паника.
– Что? – Я задавался вопросом, хочется ли мне на самом деле это знать. Ее ладонь снова прошлась по моей руке.
– У тебя красивые руки, - тихо сказала она, пока ее пальчик очерчивал линию мышц на моей руке. – Но иногда… то, как ты их используешь… что ж, это беспокоит меня.
Мои глаза сузились.
– Что ты имеешь в виду.
– Каждый раз, когда ты из-за чего-то злишься, то начинаешь бить людей, - сказала она. – Мы должны были поговорить об этом, знаешь ли.
– Я помню.
– Ничуть не сомневаюсь.
– Она оторвала взгляд от моей руки и снова встретилась со мной глазами. – Мне это не нравится, Томас. Ты не можешь просто набрасываться и угрожать людям, когда бесишься.
– Я так и не делаю, - сказал я, хотя как только слова сорвались с моих губ, я знал, что это было неправдой. – Точнее… не всегда.
– В большинстве случаев, - исправила она. По тону ее голоса я мог сказать, что она не собирается отступать. – Порой мне приходится, - сказал я.
– Почему?
– Я не собираюсь никому позволять говорить о тебе гадости. Я сказал, что защищу тебя, и я это сделаю.
– Но это не подразумевает избивать людей и запихивать их в шкафчики.
– Он научился держать рот на замке, разве нет?
– Не в этом суть.
– Да, - исправил я, - именно в этом. Это было целью – заткнуть Клинта, и это сработало. Теперь он все лучше осознаёт, так же как и все остальные. Чего ты ожидала от меня? Чтобы я сказал ему «пожалуйста перестань» и надеялся, что это сработает?