Офсайд
Шрифт:
Ничего.
– Папа…
– Прекрати, – сказал он сквозь сжатую челюсть. – Все может занять немного времени, но ты через это пройдешь. Ты будешь играть в профессионалах.
Я даже не мог слушать, что он говорит. В голове начало стучать от напряжения в попытках двинуть ногой – или хотя бы пошевелить пальцем. Дыхание срывалось, и на мониторе пульс начал зашкаливать. Зрение затуманилось, и я попытался ухватиться за поручни кровати, когда голова начала кружиться, но моя рука просто шлепнулась сбоку.
– Папа!
– Прекрати, Томас! –
– Расслабься, Томас, – сказала медсестра. – Мне следует вколоть ему седативное?
– Нет, не нужно ему успокоительное! – заорал на нее папа. – Бога ради, он только что вышел из комы. Ты хоть в школу ходила?
– Простите, доктор.
– Томас! – От его голоса я съежился и это, наряду с его руками, держащими меня за плечи, совсем не способствовало моему расслаблению, однако от этого я немного притих. Мышцы, которые я мог контролировать, напряглись и замерли.
– Я хочу видеть Николь, – сказал я, глядя на медсестру. – Где Николь?
– Сейчас тебе нужно отдохнуть, – сказал папа, он нажал на мои плечи и стал потихоньку опускать меня на кровать.
– Ненавижу спать на спине, – проворчал я.
– Так лучше контролировать верное положение трубок, – сказал папа, его голос значительно смягчился. – Еще один стимул для тебя постараться и пройти через это, верно сын?
– Когда я смогу увидеть Николь? – пробормотал я.
– Я займусь этим, – пренебрежительно произнес папа.
– Она все еще пытается пробиться сюда, – услышал я слова медсестры, сказанные моему папе. – Мне позвонить ей утром?
– Ни в коем случае, – ответил папа и с мгновение смотрел на меня. – Я позабочусь об этом.
Стоило моей голове коснуться бугристой, жесткой подушки, как глаза сами собой закрылись, а голоса исчезли.
Когда вновь их открыл, то палата была залита светом, а я был один.
Голова болела, а во всем теле не было такого места, которое бы не ныло в той или иной степени. Я хотел перевернуться, но никак не смог. У меня не хватало сил, а все эти опутывающие меня трубки и всякая хрень совсем этому не способствовали.
Долгое время я просто лежал и пялился в потолок.
Заглянула медсестра – уже не та, что была ночью – и проверила мою капельницу. Она наклонилась и сменила пакет у края кровати, как я понял, он был подсоединен к катетеру.
Просто охренительно.
Обратите внимание на сарказм.
Дав еще немного воды, которую мне удалось удержать в желудке, она вышла, вновь оставив меня в одиночестве. Я пытался пошевелить пальцами, по одному за раз, просто приподнимая и снова опуская их. Похоже, у меня неплохо это получалось и несильно утомляло. Затем я попробовал приподнять запястья, и с этим вроде тоже не было проблем.
А вот руки были совсем другое дело. После двух попыток я опять был истощен и вновь уснул.
Тесты,
Весь гребанный день и большую часть следующего утра.
Могу ли я почувствовать это или то? Подними это, согни то.
Мне хотелось во что-то врезать, но полное сжатие кулака переутомило меня настолько, что пришлось на хрен вздремнуть.
Может папа был прав, и я был киской.
Мне хотелось увидеть Николь, но когда я упоминал ее, он менял тему или просто говорил мне заткнуться.
Я проснулся от голосов в коридоре.
– Я собираюсь с ним поговорить, Лу.
– Он не готов.
– Ну, мне в любом случае нужно с ним побеседовать.
– Я не позволю.
– На данный момент у меня неполный отчет о происшествии, и дела полиции перекрывают твой авторитет здесь, в больнице. Я собираюсь с ним поговорить.
– Не пудри мне мозги. Ты об этом пожалеешь.
– Дела полиции, босс.
Дверь открылась, я поднял взгляд и увидел, как Грег Скай входит в палату. Мне все еще был виден папа, который стоял в коридоре вцепившийся в свои волосы одной рукой и прожигающий глазами дыры в спине Грега. Тот прикрыл за собой дверь.
– Как поживает мой герой?
Я улыбнулся и издал слабый смешок, который оказался охренительно болезненным. Попытался сделать глубокий вдох и снова поднял на него взгляд.
– Как поживает моя Румпель? – спросил я.
Грег покачал головой и улыбнулся.
– Николь в порядке, – сказал он. – Она очень по тебе скучает.
– Она придет? – спросил я.
Грег оглянулся через плечо.
– Надеюсь, что очень скоро мне удастся ее сюда привести, но твоему папе не очень нравится эта идея.
Я на минуту задумался об этом. Да, я был уверен, что ему это совсем не нравилось.
– Он не разрешает ей навещать меня, не так ли?
– Она была тут поначалу, – сказал Грег, – но у нее с твоим папой произошла небольшая… стычка, скажем так. С тех пор он запретил ее пускать.
– Я хочу ее увидеть, – сказал я. – Передайте ей, ладно?
– Передам, сынок, – сказал Грег, – но нам нужно немного поговорить о происшествии, чтобы я мог сказать, что на самом деле был тут по официальному делу, а не только ради того, чтобы поблагодарить человека, который спас жизнь моей дочери, чуть не лишившись при этом своей.
– Оно того стоило, – тихо произнес я.
Его рука легла поверх моей, и он на секунду сжал ее.
– Спасибо, Томас, – сказал он, и его голос слегка дрогнул на моем имени. – Я никогда не смогу отблагодарить тебя, но спасибо тебе.
Я поднял на него взгляд и увидел, как его глаза чуть блестели в жестком свете лампы дневного света. Я кивнул ему и получил кивок в ответ.
– А теперь давай вернемся к делу, прежде чем тебе нужно будет немного отдохнуть, хорошо?
– Ладно.