Огненная кровь. Том 1
Шрифт:
Армана сбегала быстрее ветра и принесла всё, что старательно развесила в гардеробе.
Иррис выбрала платье из голубого шёлка. Элегантное и изящное, с красивым декольте лодочкой и слегка прикрытыми плечами, спереди оно обтягивало фигуру и сзади собиралось пышными складками.
Она сама придумала этот фасон. Для помолвки. Только здесь её никто не спрашивал, что она хочет надеть. Но теперь она больше не станет слушать глупых советов насчёт моды от сестёр Себастьяна.
Иррис провела ладонью по гладкой ткани — никаких украшений, лишь рельефные швы на лифе, подчёркивающие талию и грудь. Никакого
И пусть сёстры Себастьяна горят огнём!
— Завтра на бал я надену его, — произнесла она, отдавая платье Армане.
— Леди Иррис… вы уверены?
— Уверена. Полностью. Послушай, Армана, — Иррис присела на кровать, — почему они все такие? Злые. Бессердечные. Почему они так ненавидят друг друга?
Армана аккуратно развесила платье на плечиках и ответила, медленно расправляя складки:
— Знаете, миледи, есть такие тайны, которых, может, лучше и не знать совсем, а уж накануне свадьбы…
— Тайны? Какие тайны? — удивлённо спросила Иррис.
Армана оглянулась и даже как-то смутилась, видя, как хозяйка внимательно на неё смотрит.
— Да так, знаете же, о чём слуги всё время судачат на кухне, ерунду всякую болтают, — она пожала плечами и снова занялась платьем, — а я, так думаю, простите меня за дерзость, что эфе Салавар, да пребудет он в светлых садах Миеле, любил своих собак всяко больше, чем детей. Так моя бабушка говорит, а она с малолетства на кухне и помнит ещё времена, когда эфе Салавар без штанов бегал. И вот она права, я вам скажу, потому что если бы вам хоть разок пришлось видеть собачьи бои, которые проводят за Рыбным рынком в ямах, то вот ровно так эфе Салавар и воспитывал своих детей, как тех собак.
— А что за тайны, Армана? — спросила Иррис настойчиво.
— Да это я так сказала, не подумав.
— Армана! Не ври мне, — Иррис встала и подошла к служанке.
— Миледи, я не хочу вас напугать, а то вдруг вы вот возьмёте и сбежите, а меня снова отдадут джарти Милене, — Армана повернулась, и взгляд у неё был несчастный.
— Боги милосердные! Не говори ерунду, никуда я бежать не собираюсь, да мне и некуда бежать, — вздохнула Иррис, — так что там за скелеты в шкафу?
— Скелеты? — непонимающе спросила служанка.
— Ну, это просто фигура речи. Так что за тайны? Или ты скажешь, или все платья мне придётся забрать обратно.
Против такого аргумента Армана, конечно, устоять не смогла.
— Наша кухарка, знает всю эту историю, но она страсть какая молчаливая, если только по праздникам лишку выпьет, так процедит пару слов и то сквозь зубы. А дело всё в том, — Армана понизила голос до полушёпота, — что много лет назад эфе Салавара прокляла ашуманская колдунья — и его, и всех его детей. Вы думаете, почему никто до сих пор из них не женат? Или не замужем? А вот всё поэтому — никто из прайдов не хочет связываться с проклятьем. Потому, говорят, и все жёны эфе Салавара не задерживались, кроме первой, эфе Аллисандры, которую он сам выгнал за измену, одна только леди Хейда, но всё потому, что она кахоле, их-то проклятье никак не касается. Кухарка говорила, что не будет счастья в любви детям эфе Салавара и ему самому. С того дня и пошло:
— Проклятье? И откуда кухарка об этом узнала?
— Вот уж этого я не знаю, но спрашивать не советую, вы даже не представляете, леди Иррис, как свирепел эфе Салавар, если хоть намёк на это слышал! Он нашу кухарку за разговор об этом едва до смерти не запорол кнутом. Так что об этом тут и не говорят. И я-то насмелилась, потому что эфе Салавара уже нет, а вы… вы мне нравитесь, и я боюсь, как бы и вы тоже не сбежали после помолвки.
— И это не какие-нибудь страшилки, которые рассказывают на ночь служанки друг другу?
— Нет, миледи, будь это страшилки, эфе Салавар не орудовал бы так кнутом по спине бедной Бридды.
Глава 16. О поэмах и надеждах
Весь вечер Иррис думала о том, что сказала Армана.
А что, если это правда?
Никто из детей Салавара до сих пор не создал семью. Они одиноки и озлоблены, они ненавидят друг друга и весь мир вокруг. И если это правда, то теперь стал понятен весь смысл её скоропостижной помолвки в Мадвере. Так вот почему…
Салавару снова отказали, и он решил, раз за Иррис не стоит прайд, никто возражать не станет. Вот почему он, не скупясь, заплатил тёте Огасте такую неприличную сумму, вот почему был так настойчив, вот почему велел ехать, как можно скорее…
Она ходила по комнате, вспоминая все кусочки мозаики, и картинка, наконец, сложилась.
И чем всё это грозит ей?
Оказаться между проклятьем с одной стороны и бешеной сворой родственников Себастьяна с другой стороны — приятного мало.
Она вспомнила слова Альберта о том, что Салавар был влюблён в её мать, и что она сбежала с помолвки.
Почему?
Мать Себастьяна и Таиссы погибла, мать Истефана бросила мужа и вернулась в прайд, и тогда он женился на кахоле. Хейда — человек, и она ещё здесь.
Интересно, отчего погибла мать Себастьяна, и почему сбежала мать Истефана?
Но расспрашивать напрямую об этом было неловко. Когда Себастьян пришёл пожелать ей спокойной ночи, она встретила его в гостиной, услав Арману заниматься нарядами, а сама думала о том, как бы завести разговор так, чтобы это не было слишком навязчиво.
Но Себастьян был задумчив и хмур, и не стал задерживаться. Как-то сухо поцеловал её в щёку и ушёл, а в сердце Иррис закралась тревога, потому что он, видимо, уже поговорил с Альбертом, а кто знает, что тот мог ему рассказать. Она долго не могла заснуть, спала урывками, металась в плену обрывочных сновидений и, в конце концов, встала ещё до восхода солнца.
В Мадвере она любила вставать с рассветом, и часто уезжала на побережье, чтобы полюбоваться тем, как солнце медленно поднимается из моря. Здесь такое ей вряд ли позволят, хотя дворец стоял на холме, открывая взору прекрасный вид, но сюда не долетал терпкий морской бриз, и не было слышно шума волн. А сейчас это бы её успокоило.