Огненный дождь

Лугонес Леопольдо

СОКОЛ Стремительная тень его скользит по улицам села, кустам и травам; ее заметив, курица спешит укрыться, чтоб не стать комком кровавым. Стрелы острее взор. Его полет неукротим. И слышно с небосклона, как он, когда добыча ускользнет, кричит обиженно и разъяренно. Перевод Виктора Андреева ЛЕСНАЯ ГОЛУБКА Под

густою, нешумливой кроной, где душа сдается сну на милость, воркованье птицы потаенной с пением ручья соединилось. Полусонно плачет лес осенний многоцветной, как ковер, листвою. Слышно в птичьих жалобах биенье сердца, убаюканного тьмою. Перевод Виктора Андреева КОЛИБРИ Рун… рун, рун… дум…Возникновенье полета — быстрого, как жало. Над веткой искра засверкала — из ниоткуда, на мгновенье. Цвет… свет… свет… цвет… Лучами солнца позлащена. Но, исчезая в лазури, искра золотая сапфирной каплей обернется. Перевод Виктора Андреева

* * *

УТРЕННЯЯ ЗАРЯ ^{96} Серебряное облако, в котором запутался, должно быть, лунный свет ^{97} , зажглось пунцово над земным простором. Река, поля, высоких гор хребет, приход рассвета нового встречая, окрасились в отрадный алый цвет. И свежий ветер, травами играя, несет прохладу. Нитью золотой прошиты облако и твердь земная. Прогнав ночную тьму, свет зоревой течет по зеленеющей долине сверкающей бескрайнею рекой. Но солнце не взошло еще доныне; вокруг все замерло — и вот возник его огромный лик в сожженной сини, как оглушающий вселенский крик. Перевод Виктора Андреева БЕЗМОЛВИЕ К молчащим устам фонтана, прохладу и влагу ища, тянутся руки хвоща безмолвно и неустанно. Здесь сад глядит исподлобья: покой его не тревожь. Молчащий фонтан похож на мраморное надгробье. Единою тишиной вечность весь мир укрыла, и скрыты фонтан и могила одной и той же травой. Перевод Виктора Андреева

Из сборника «Золотое время» ^{98}

В МИНУТУ ПОКОЯ Затихший мир засыпает. И

тополь зеленой кроной небесную синь заслоняет. Он жаждет — ввысь устремленный, свободный, обретший сознанье — узреть красоту мирозданья в лазурном окне небосклона. Перевод Виктора Андреева ЗАСОХШАЯ РОЗА Засохшая роза среди пожелтевших бумаг, хранимая бедным влюбленным поистине свято; должно быть, любовь, что его захватила когда-то, из памяти не уходила никак. Наверно, была для него та любовь настоящей, единственной в жизни, и долгие годы в печали ласкал он цветок: лепестки под рукою дрожали, — и розу он видел не мертвой, а спящей. Перевод Виктора Андреева ОСЕННЯЯ РОЗА Грусть навевает осени приход, но, споря с однотонной полумглою, сверкая, роза поздняя цветет — осенним днем прекрасней, чем весною. От дуновенья ветерка цветок слегка дрожит и лепестки роняет. Наступит время без невзгод-тревог, да, к сожаленью, все не наступает. Цветок склонился над сырой травой, и кажется, что слезы он роняет. Не должен наступить миг роковой, но он однажды все же наступает. Счастливая, не ведая тоски в вечерний час неторопливо нежный, прекраснейшая роза лепестки роняет в руки смерти неизбежной. Перевод Виктора Андреева СТАКАН ВОДЫ Стоит стакан — обычный, тонкий, чистый, и в нем воды серебряный покой; чиста вода, как свет звезды лучистой, сверкающей алмазом над землей. В нем родника прозрачная улыбка, смех речки, что доныне не исчез; трепещущая радостно и зыбко таинственная капелька небес. И отраженье радуги весенней, и солнца луч, пронзающий до дна, и цвет жасмина в белоснежной пене, и скатерти крахмальной белизна. Взгляни на мир через стекло стакана, в котором дремлет чуткая вода, и мир предстанет, преломленный странно, прекрасно неземным, как никогда. Перевод Виктора Андреева БЕСКОНЕЧНОСТЬ ^{99} Сверчок поет. Окрест из шелка молчанье соткано, и льнет к далеким звездам тополь колкий, сверчок меж тем поет, поет… Махина кружится вселенной в зловещем зареве колец, о, где-то здесь самозабвенно ее сверчком заводит денно и нощно астроном-творец. Перевод Веры Резник