Огненный дождь
Шрифт:
Радовой с великим трудом сдержал идущее из самых глубин раздражение. И это – лучший дипломат Закатной империи?! Понятно, почему они проигрывали войну…
– Я передам это князю Лютеню! – тяжело сказал он.
4. Яробуй. Обоз. дорога на Кирифор. Утро 13 дня месяца Березозола.
Яробуй давно уже полюбил вот такие, неспешные и долгие конные переходы, когда спешить вроде как и некуда. По правде сказать, ему такие походы поднимали настроение куда больше, чем самые кровавые и яростные схватки. Сейчас – тоже. Когда конь идёт
– Яробуй! – вольно окликнул кто-то витязя. – Яробуй, чтоб тебе!
Яробуй нехотя обернулся, острым взглядом, не скрывая недовольства, смерил Буйноса – ещё одного витязя. Рослый, могучий, как и все родяне-медведи, Буйнос к тому же отличался дурным языком и повышенной наглостью. По правде сказать, он даже не спрашивал дозовления. Просто когда нынешним утром, пять часов назад, обоз начал выдвигаться из лагеря, Яробуй обнаружил его распоряжавшимся среди возов. Нет, все приказы были отданы по делу, но Яробуй не сдержался. Вышел неприятный разговор, оба даже за мечи хватались…
И вот теперь – снова – Буйнос здесь.
– Чего тебе? – не особо приветливо поинтересовался Яробуй, глядя перед собой и отчаянным усилием воли пытаясь разжать булатной крепости кулак, в который сжались его пальцы.
– Поговорить! – тоном оскорблённой невинности ответил Буйнос, будто бы невзначай обрушив ладонь на черен огромной, в половину его роста секиры. Пожалуй, только секира Ярослава могла сравниться с этой размерами, но Буйнос ещё и мечом владел и с добрым полутораручным клинком не расставался никогда.
– Говорили уже! – всё так же немилостиво ответил Яробуй. – Хватит, пожалуй!
– Да ты что, взбеленился?! – возмутился Буйнос. – Или, упаси Сварог, обиделся? Так ты прости, друг! Ты ж меня знаешь, я – человек простой!
– Простой он! – неприятно сощурив глаза, передразнил его Яробуй. – Это ты – простой?!
– Да, я! – ответил Буйнос, и в его голосе впервые прорезались злые нотки. – Мы, витязи, все – простые. Иначе давно бы воеводами были!
-Изыди, Буйнос! – вяло, уже без той злобы, отмахнулся Яробуй. – Не хочу я с тобой, лагодником, говорить!
– Сам ты… это слово! – обиженно сказал Буйнос. – Ну что, опять подраться хочешь?
Они уже давно препирались, почти стоя на месте, мимо проезжали базиликанские, невысокие и мелкие и торингские – тяжёлые и огромные возы, ехала охрана…
– Не ко времени, брат-витязь! – пересилив себя, с улыбкой возразил Яробуй. – Вот вернёмся обратно, в лагерь, тогда и дозволим нашим мечам побеседовать! А пока – езжай-ка вперёд. Возьми десяток или лучше два, и езжай вперёд! Боюсь, скоро могут начаться неприятности!
Буйнос скривился, словно откусил от дикого яблока, но спорить не стал. Приказ ему отдавал походный вож, вбитая чуть ли не с детских лет привычка подчиняться сыграла свою роль…
Яробуй выждал, пока серый жеребец унёс Буйноса подальше, потом только коротким взмахом ладони – подражание Лютеню и Радовою – подозвал к себе сотника Брязгу – немолодого, осторожного и опытного командира; дождался, пока его каурая кобылка затрусит рядом, приотставая на голову, только тогда заговорил:
– Ты мне что-то хотел сказать, Брязга?
– Э? – удивился сотник, задумчиво почёсывая затылок. – Нет, брат-витязь, нет. Тебе показалось!
– Да7 – Яробую неприятно было даже говорить об этом, Брязга был чуть ли не вдвое его старше, но говорить было необходимо. – Я думал, есть… Тогда скажу я! Вздеть брони, щиты – на руки! Дозор вперёд я уже послал, ты – отправь по десятку в оба крыла, десяток заслона возглавь сам. Я тут и без тебя разберусь…
– Понял, витязь! – наклонил голову Брязга. – Прикажешь исполнять немедленно?
– А что, тебе что-то мешает? – удивился Яробуй. – Конечно, немедленно! Если через четверть часа твои воины всё ещё будут здесь все, завтра ответишь перед воеводой Радовоем. Знаешь, чем это чревато?
– А то! – горько усмехнулся Брязга, уже отъезжая. – Кто ж не знает. Суров наш молодой воевода, ох и суров же!
– Но – справедлив! – усмехнулся Яробуй, вспоминая, как исхлестал его, словесно конечно, воевода после снежного городка. – Та к ты почему ещё здесь?!
Брязга выразительно взглянул на него, но всё же предпочёл не связываться, развернул коня и направил его во главу колонны. Неспешно, словно дразня витязя…
– Ух мне эти вояки! – скрежетнул зубами Яробуй, но громче окликать Брязгу не стал. Сотник в общем был прав. Куда торопиться, когда вокруг – подвластная земля и про вражьи отряды в тылу не слыхали с самой Дарии. Вернее, со времён разведки Ярослава. Тогда гардары длинным бреднем – от Тулсы до Кирифора – прошлись по лесам и весям, выдрали из укрывищ несколько тысяч акритов и стратиотов, просто мужиков, взявшихся за оружие… Больше подобное не повторялось. Яробуй был уверен, что и не повторится.
А обоз двигался вперёд – тридцать шесть возов с зерном и мясом, десять – с вином и пивом – особый груз, направлявшийся прямиком к императору Теодору. Вот как раз одна из них – высокая, тяжёлая телега, полная небольших, вряд ли на три чарки есть чего разлить, глиняных кувшинов. Базиликанцы называют их амфорами. Ехавший на облучке немолодой возничий не сдержался, подмигнул витязю:
– Хочется попробовать, государь Яробуй?
– Ты откуда меня знаешь? – удивился витязь. – Я вот тебя ни разу не видел!
– Так то я – простой воин! – ухмыльнулся нисколько не обиженный старик. – А ты – славный витязь Яробуй. Про твои подвиги скоро песни слагать начнут! Про острый ум, про могучую руку…
– Ну, уж и песни! – пробормотал смущённый и польщённый Яробуй.
– Так ты хочешь выпить, аль нет? – нетерпеливо спросил возничий.
– Так ведь – императора вино-то! – терпеливо объяснил Яробуй, начиная ощущать что что-то очень не в порядке. – Мы его тронем, а потом…
– Так ведь… Тебе разве не докладывали? – изумился возничий. – Разбилось несколько кувшинов!