Огонь с небес
Шрифт:
— Сидите здесь! Никому не открывайте!
— Кто это? Кто на нас напал? — спросила Анахита.
— Не знаю! Никому не открывайте! Мне надо идти, они сейчас прорвутся к дому! Господь с вами!
Лейтенант нажал на какую-то кнопку — и дверь стала закрываться, отрезая их от внешнего, полного угроз и жестокостей мира.
— Мама, страшно… — Летиция снова захныкала.
— Мне тоже, маленькая моя. Мне тоже…
Обняв хнычущую дочь, Анахита напряженно думала. Если это происходит — значит, переворот провалился. Она не была глупой дурочкой, какой ее считали многие, потому что ее мать, приехав в чужую страну в том, что
Все это не просто так. Но для нее главное сейчас — дети. Спасти детей. Дети, имеющие право наследования как в Персии, если та станет свободной от русского владычества, так и в самой России. Ведь Александра признают как на Востоке, так и на Западе, в нем — кровь Хосейни и кровь Романовых, кровь Правящего рода. Наверное, из-за этого, они хотят отнять у нее сына. Или обоих детей сразу.
Но она этого не позволит. Александр вывезет их из страны, ведь он знает о том, что именно он — настоящий отец Сашки. Даже если он знает все до конца. А дальше… дальше посмотрим.
Но сейчас — надо выбраться отсюда. Любой ценой.
Анахита встала. Отстранила от себя детей.
— Мама, ты что… — испуганно сказал Сашка.
Как же это… Пуленепробиваемые перегородки, стены, стеллажи, на которых есть все необходимое. А, вот…
Она подошла к закрытому шкафчику и открыла его. Взяла автомат Калашникова, взвесила его в руках. Она примерно знала, как надо снаряжать магазин — и пачки с патронами в армейской укупорке были здесь.
— Мама…
Она взяла патроны, подсумок с магазинами. Теперь у нее было то, чего не было в Тегеране, когда она пряталась по подвалам. Детей она не отдаст никому!
С трудом они набили четыре магазина, которые были в подсумке, Александр знал, как это делается, потому что родился в семье военного и Императора. Больше им и не было нужно… если не поможет и это — не поможет ничего…
— Мама…
— Тихо. Мы выберемся отсюда и уедем далеко-далеко… Туда, где нет врагов.
— С врагами надо воевать…
— Этим займется папа. Наш папа.
Как же… Четвертая, да, четвертая.
Она подошла к полке, сняла большую пластиковую герметичную канистру с водой, потом еще одну. Ага… вот. Последний шанс выбраться отсюда. Она набрала код… день рождения Сашки, первенца, — и одна из стен за перегородкой с шипением отошла в сторону. За ней была темная, мрачная дыра — как путь в преисподнюю. Об этом ходе не была извещена даже охрана, они считали, что из комнаты безопасности есть только один выход.
— Сынок… мы сейчас пойдем подземным ходом… выберемся отсюда и поедем к папе…
— Я не хочу к папе! Он снова нас предал, ма! Он снова бросил нас!
Сашка уже успел понять, кто виноват в том, что происходит. Понять и озлобиться на отца. Чисто детской, искренней и нерассуждающей обидой.
— Тогда мы уедем отсюда навсегда. Куда захотим. Только сейчас ты должен помогать мне и сестренке.
— Да, мама…
— Держи фонарь…
Анахита неуклюже взяла автомат… неуклюже-то неуклюже, но в таком узком пространстве все пули полетят в цель, хоть рикошетом, хоть так. Живой она им не дастся и не даст детей. Да… надо поставить все обратно, как было, чтобы они не догадались…
Мощный луч света аккумуляторного фонаря высветил тщательно подогнанные друг к другу серые, бетонные плиты, поросшие в некоторых местах мхом. Лучше было бы идти без света, не предупреждая возможного врага о своем появлении, но это было выше ее сил — ступить в темную бездну. Знала она и то, что этого не выдержат дети.
Но если ее рискнет кто-то остановить — то ей найдется, чем ответить.
Они ступили в потайной лаз, и дверь закрылась за ними — механизм закрывания был вмонтирован в пятую от входа плиту на полу. Наступи и…
Все.
Несколько бронированных внедорожников мчались по трассе Ташкент — Новониколаевск, отличной восьмиполосной бетонке. Водители выжимали из машин полную мощность, держа направление по командам ГЛОНАСС…
— Смотрите! Смотреть справа!
Аскер проследил взглядом туда, куда показывал водитель. В нескольких километрах от дороги, там, где была их цель, пульсировало едва заметное зарево, как будто что-то горело. В небо взлетали искры трассеров.
— Всем машинам стоп! — сказал он в микрофон рации.
Машины начали останавливаться, включив мерцающий режим стоп-сигналов, сигнализируя о поломке. По-другому было нельзя, обочины здесь не было, только бетонный отбойник. Остальные машины с недовольным ревом клаксонов проносились мимо.
Аскер переключил рацию на нужный канал.
— Зенит, я Факел, прошу срочной связи. Код Воздух.
— Факел, я Зенит, Воздух — принял. Что там у вас?
— Господин полковник, мы примерно в пяти километрах от адреса. Наблюдаем огневой бой, по виду серьезный. Прошу дальнейших инструкций.
— Факел, новая цель. Блокировать дорогу, установить засаду на противника. Выделить группу для проверки точки… записывайте, четыре два Степан пять один шесть восемь семь семь на три восемь два один девять один девять, как понял?
— Четыре два Степан пять один шесть восемь семь семь на три восемь два один девять один девять, вас понял, отбой.
Аскер снова посмотрел в ту сторону, где идет бой. Хорошего мало…
— Факел — всем машинам! Слушать мою команду!
На них набросились, когда они только вышли с другого конца подземного хода. Это была кошара… овечья кошара, каких немало по нынешним горам, сложенное из камня убогое, без стекол, строение — никто и не подумает, что здесь, среди овечьего навоза, есть люк, который ведет в подземный ход, который ведет к дворцу, находящемуся в трех километрах отсюда. В это просто невозможно было поверить.
Кто-то бросился на нее, как только она выглянула из ворот кошары, настороженно держа автомат перед собой. Автомат вырвало из рук, словно порывом урагана, кто-то выдернул ее из прикрытого стенами уюта кошары наружу, на воздух, в жестокий и полный зла мир, прижал к стене. Рука зажала рот, блокировала руки… она не успела ни трепыхнуться, ни пискнуть…