Огонь с небес
Шрифт:
— Тихо. Понимаешь по-русски? Понимаешь? Если понимаешь — кивни!
Анахита, которая пыталась открыть рот посильнее, чтобы укусить держащую ее руку, от удивления попыталась кивнуть.
— Мы русские. Адмирал Воронцов прислал нас, чтобы помочь бежать. Мы свои. Ты поняла, о чем речь?
Она им не поверила. Слишком много произошло в ее жизни, чтобы она могла верить людям.
— Люнетта. Тебя зовут Люнетта, так? Ты — Люнетта.
Люнетта…
Маленькая луна.
Тегеран две тысячи третьего года. Безумный секс по ночам… под автоматную и пулеметную канонаду, в комнату, через окно которой видны вспышки трассеров и льется свет ослепительных ракет. Сознание того, что взрыв ракеты «РПГ» или фугаса на дороге, выстрел снайпера может разлучить их в любой день — только обостряло чувства.
Она никогда никому не говорила про «Люнетту», и никто ее так не называл, кроме… И даже Николай, который согласился с тем, чтобы назвать первенца Александром в честь деда, Императора Александра Пятого — так и не знал, в чью честь на самом деле был назван этот мальчишка.
Тегеран. Любовь. Смерть. Предательство. Бегство…
Она так это и не забыла.
Рука, зажимавшая рот, исчезла.
— Кто вы? — хрипло спросила она.
— Русские, — ответ был исчерпывающим. — Бери детей и иди за нами.
В километре отсюда несколько бронированных, внешне неприметных машин ждали их.
— Зенит, я Факел, прошу срочной связи. Код Воздух.
— Факел, я Зенит, Воздух — принял. Что там у вас?
— Зенит, я Факел, посылку забрали, повторяю — посылку забрали. В целости и сохранности. Потерь не имеем.
— Факел, я Зенит, вас понял. Приказ — немедленно отправляться на точку эвакуации один, повторяю — точка эвакуации один, как поняли?
— Зенит, я Факел, вас понял, точка эвакуации — один, отбой…
Араб бросил трубку аппарата спутниковой связи на рычаг, победно вскинул кулак.
— Есть!
— Что — есть?
— Они их взяли в целости и сохранности. Тихо и чисто. Без потерь. Вот так и надо работать.
Мне это не совсем понравилось — и сам не знаю, почему. Просто я привык к тому, что самая легкая дорога — очевидно ведет в ловушку.
Хотя… может быть, я просто накручиваю себя. И дальше — все будет как надо. Точка эвакуации один — это летное поле Ташкентского авиазавода, там несколько приличных взлетных полос, на которых отстаиваются наши четыреста семьдесят шестые. Место оживленное — с тех пор, как началось в Афганистане, туда некоторые борты по нескольку раз в неделю «на ремонт» ходят. Оттуда — два варианта, либо Кабул, либо Джелалабад. И там, и там есть серьезные позиции, чтобы отсидеться, пока все не кончится.
Глупость, скажете? Ан нет. Афганистан — одно из самых безопасных мест в мире для Люнетты и ее детей. Укрепленные базы, сотни мужчин с оружием под рукой… спаянные кровью, проверенные в бою. Это тебе не Туркестан, где можно вот так вот просто напасть на укрепленный объект. Тут — только попробуй…
— Что задумался? — вернул меня к жизни Араб…
— Да так, ничего… — Я поднялся с койки. — Пойду, подкреплюсь. Тебе что принести?
— Что угодно, только не халяль. Хочу нормальной пищи — до озверения.
— Понимаю…
— Я собираюсь выйти на связь с Гранитом. Пусть поднимают вертолеты… настало время взять этих подонков тепленькими.
— Да, да… Давай.
Многое не нравилось и Аскеру. Например, ему не нравилось то, что они сматываются в то время, как кто-то ведет обреченный бой в этом проклятом дворце — Дворце слез. Он бы с большим удовольствием отправил одну машину на точку эвакуации, а со всеми остальными подобрался и ударил нападающим в спину. В два огня — их бы быстро истребили.
Но не ему это решать. И не ему задумываться о правильности приказов. Если Араб, тот, кто учил его, так сказал, значит, так и надо делать. Наверняка нападающими займется армия или местный учебный центр, Каляев, у него на базе есть и боевые вертолеты, и подготовленные люди. Их задача — просто выполнить приказ, доставить заложников к точке эвакуации и получить дальнейшие указания.
И все-таки… просто так уехать и забыть — он не мог.
— Бык, выйди на связь с Зенитом. Внеплановый сеанс.
Он просто хотел доложить Зениту о том, что идет бой, и тем, кто держит оборону в здании, нужна срочная помощь. А может быть, и испросить разрешения с частью сил вернуться и помочь самому, по крайней мере, до появления на сцене Гранита с его вертолетами.
Вот и все, что он хотел.
— Бык, приказ слышал?
— Слышал… Связи нет.
Ему словно снега за шиворот сунули…
— Запасной канал! Проверь немедленно!
— Есть… на запасном канале одни помехи. Как будто…
Связь производилась через ретранслятор и базовую станцию Туркестанского военного округа. И если…
— Колонна, стоп! Из машин! — заорал он.
Поздно…
Словно падающая звезда, прочертив в темном небе желтый, гаснущий след — зародившаяся где-то на небосводе звездочка ринулась к земле, превращаясь по пути в комок концентрированного огня. И этот комок врезался в головную машину конвоя, моментально испепелив и ее, и всех, кто в ней находился, вспышкой огня с температурой две тысячи градусов. Он и сам не раз делал такое… только в тех машинах были лидеры душманов, посланцы с той стороны границы. Вот машина есть… вон она вдруг вспыхивает изнутри, ревущее пламя вышибает одновременно все стекла, и салон превращается в настоящий ад. Вот рвется бак с дизельным топливом… и на том месте, где только что была машина, остается лишь обгорелый, разорванный на части остов…