Охота на охотников
Шрифт:
Новелла Петровна радовалась - и не могла нарадоваться на своего сына. С его приходом из армии в доме появились деньги. На них Новелла Петровна смогла купить себе не только пару дорогих обновок - длинное, до пят кожаное пальто с пушистым воротником и меховой полушубок, в котором удобно ездить в троллейбусе на рынок за продуктами, а главное - приобрела очень нужную бытовую технику.
Прежде всего - итальянскую стиральную машину с несколькими программами: единственное что машина только не гладила, а так все умела делать, - Новелла Петровна машиной этой очень была довольна. Еще она купила себе посудомоечную машину - тяжелый, похожий на печку агрегат на подвеске, но пока ещё не подключила: не нашлось толковых мастеров.
Новелла Петровна гордилась сыном: мало того что внимательный, заботливый, ещё и работу нашел себе по душе. Впрочем, что это за работа, Женька не рассказывал - больше отмалчивался, но Новелла Петровна, женщина опытная, глаз имеет острый - сразу видно, что работа эта достойная, и Женька исполняет её хорошо. Иначе бы не приносил домой столько денег.
Иногда она подходила к сыну, гладила его по голове.
– Кормилец ты мой, поилец ты мой... Любая мать может гордиться таким сыном. А я горжусь вдвойне.
– Голос у Новеллы Петровны был умильным, размягченным.
Сын отстраненно и холодно смотрел мимо матери и молчал.
После операции с фурой они с Ароновым легли на дно. Первое время, примерно неделю, Ольга Николаевна им велела вообще нигде не появляться, сидеть дома, делать вид, что гриппуют, а потом можно будет потихоньку выбираться и на свет божий. С оглядочкой, конечно.
За неделю Ольга Николаевна соберет полную информацию по поводу фуры все, что поступит на стол к министру внутренних дел, поступит на стол и к Ольге Николаевне.
– Меня от министра отделяет лишь тонкая перегородка, - проговорилась как-то Ольга Николаевна после очередного бурного секса с Каукаловым, она иронично улыбнулась, лицо у неё сделалось тонким, хищным, в подглазьях образовалась синева, - он читает те же бумаги, что и я. Хотя кабинеты у нас разные.
У Каукалова от этих слов по коже побежал неприятный колючий холодок: если Ольга Николаевна находится на короткой ноге с могущественным министром, то что для неё разные людишки типа Каукалова с Ароновым, тьфу!
– разотрет подошвой сапожка, и нет ни его, ни Илюшки. Он ощутил опасность - ну будто бы зимний ветер ударил в лицо, от него защипало глаза, защипало ноздри, Каукалов невольно сгорбился, вжал голову в плечи. Выругался про себя.
Через несколько дней ему позвонил старик Арнаутов.
– Ну что, мурашики по коже не бегают?
– спросил он весело.
– С чего бы это?
– Каукалов отвел в сторону телефонную трубку слишком уж громко звучал в ней дребезжащий арнаутовский голос, от него даже зачесались зубы. Вопрос Арнаутова его не насторожил, хотя насторожить должен был бы.
– Не бегают и бегать не думают.
– Крестничка вашего, калининградского шофера, в лесу нашли два бомжонка и отвязали от дерева.
– Да вы что-о?
– протянул Каукалов изумленно. Ощутил, как внутри у него все упало.
– Ничего. Что есть, то есть.
– Жаль, я не прикончил его. Надо было бы прикончить.
– Теперь уже поздно. Пока я вас с еврейчиком отбил, а дальше будет видно. Вообще у нас с такими вещами строго.
– Ну и дела-а, - ошеломленно проговорил Каукалов.
– Как сажа бела. Кто же мог предположить, что этого лоха найдут какие-то рваные бродяги? Это ведь как кирпич на голову... И где он сейчас?
– В больнице.
– А достать его оттуда никак нельзя?
В трубке было слышно, как вздохнул старик Арнаутов. Звук был очень громким.
– А зачем?
– Ну-у-у...
– Каукалов красноречиво цикнул губами, звук получился чистый, жесткий, добавлять к нему что-либо не надо было - и без того все понятно.
– Дорогая операция. Только за твой счет.
– Пусть будет за мой. Раз я допустил оплошность...
– В следующий раз так и поступим. А пока не надо. пока я за тебя поручился. В первый раз прощается, но-о... В общем, больше таких ошибок не совершай.
– Во второй раз, можете быть уверены, такого не случится. Гарантирую.
– Вот-вот!
– Старик Арнаутов одобрительно хмыкнул: это хорошо, что Женька Каукалов гарантирует. Раз гарантирует - значит, берет на себя ответственность. А вообще старик Арнаутов прекрасно понимал, что за промахи Каукалова могут спросить с него: ведь он привел в структуру этих двух парней... Он. Значит, и спрос с него.
– Гарантируй, гарантируй...
Веселые нотки в дребезжащем голосе Арнаутова не исчезли, наоборот усилились. Он стал говорить о том, как важно бывает выбрать верную линию поведения, важнее может быть, наверное, только валютный счет в банке.
– А что нам прикажете делать дальше?
– обрывая нравоучительные всхлипы старика, спросил Каукалов.
– А ты, Жека, хам, - сказал после паузы Арнаутов.
– Извините, - покаянно произнес Каукалов.
– Надо ещё немного отлежаться, осмотреться, выждать, а там волны, глядишь, всю пену и смоют.
Конечно, такая линия поведения - самая верная, с этим Каукалов был согласен.
– И ещё надо с Олечкой Николаевной посоветоваться, - сказал старик Арнаутов в заключение, - как она повелит - так и поступим. Что касается меня - я бы поднялся и мотанул куда-нибудь на отдых. В какую-нибудь страну Тьмутараканию, где есть солнце и море. Но это считаю только я - я-я, старик Арнаутов повысил голос, - а Олечка Николаевна может считать по-другому... Поэтому надо посоветоваться...
М-да, неприятное известие принес дед. Повесив трубку, Каукалов подошел к окну, встал около занавески, оглядел двор: нет ли там чего подозрительного? Вдруг среди беззубых болтливых бабулек сидит некто в кожаном пальто и серой шляпе и ждет, когда Каукалов появится на улице.
Нет, среди дворовых бабулек ни кожаных пальто, ни серых служебных шляп не было. С другой стороны, бояться ему пока нечего. Москва - город огромный, отыскать в ней человека невозможно. Москва - это Москва. Даже если тот водитель и вооружит милицейских ищеек точными приметами его и Илюшки Аронова, пройдет уйма времени, прежде чем те нащупают хотя бы пару реальных кончиков и подберутся к Каукалову. Да к той поре Каукалов, если надо, будет находиться уже вне России.