Охота на охотников
Шрифт:
– А?
– спросил Каукалов.
– Давай Швейцарию оставим на потом, - наконец ответил Аронов.
– Хорошо, горный курорт Сент-Морис переносим на потом, - Каукалов поднял указательный палец, - так и зарисуем в кондуите: переносим, но не отменяем. В Греции и на Кипре уже холодно, по морю бегают белые барашки, половина отелей закрыта на профилактический зимний ремонт, и откроются они только в марте. Бахрейн и Арабские Эмираты нам не нужны даже даром, там неинтересно, до Маврикия, где имеются роскошные пляжи с белым песком и высокими пальмами, очень долго лететь, никакой водки на полет не хватит часов пятнадцать, не меньше - это нам не осилить... Так что же остается гвардейцам кардинала Мазарини? А, Илюша?
В ответ Аронов неопределенно вздохнул и приподнял плечи: побывать, конечно, хотелось бы всюду, но...
– Понял тебя, понял! Можешь ничего не говорить!
– Каукалов вскинул руку, словно бы призывая напарника молчать.
– Значит, ты считаешь, что остается нам одно - столица нашей бывшей великой Родины - город Москва? Так? Можно, конечно, хорошо отдохнуть и тут. С жаркой банькой, с мягким можжевеловым веничком, с холодным пивом "хайникен" и теплыми девочками. Нырнуть в какой-нибудь пансионат и задать там жару...
– Можно уехать в Хургаду, - неожиданно вставил Илья, - там тепло. И на берегу растут пальмы. Коралловые рифы с золотыми рыбками.
– Хургада?
– Каукалов потянулся к третьей бутылке пива, наморщил лоб, словно бы вспоминая, где же он слышал это название, небольно ткнул Илюшку кулаком в плечо.
– Пей пиво! Не то выдохнется, мочой станет.
– Пью, пью...
– А чего ни в одном глазу?
– Не дозрел еще.
– Хургада, Хургада... Кто-то что-то хорошее мне рассказывал про эту Хургаду.
– Курорт на берегу Красного моря. Температура воды зимой - плюс двадцать градусов.
– Да-да, - Каукалов сморщился ещё больше, словно бы желудок ему собрала в кулак лютая изжога, - пусть будет Хургада. Хотя, между нами, девочками, говоря, - Швейцария лучше.
– Но сразу так, без подготовки, после Бердичева да в Швейцарию? Так можно запросто, Жека, в больницу угодить. такие крутые перепады для нашего организма бесследно не проходят.
– Теперь о птичках, - перебил Каукалов своего приятеля, - скажи, у тебя девочки знакомые есть? Проверенные и недорогие?
– Надо подумать...
– Аронов затих, потом отрицательно тряхнул головой.
– С ходу в бестолковку ничего не приходит. А что?
– Неплохо было бы нам малость и оскоромиться.
– Бабочки в меховых шубках? Таких нет. Но зато есть другое - разные объявления...
– Не хотелось бы пользоваться телефонным справочником, опубликованным в газете "Московский комсомолец".
– А чего тут такого, Жека? Все ведь пользуются.
– СПИД с сифилисом в том телефонном справочнике представлен в полном объеме. Прицепится французский насморк - ни за что потом от него не отобьешься.
– Есть проститутки, от которых никогда ничего не схватишь, они проверяются дважды в день. Но эти бабочки - валютные. Ва-лют-ны-е, специально подчеркнул Аронов.
– А у нас с тобой кое-какая валюта, как мы только что выяснили, имеется.
– Разве это валюта?
– Каукалов презрительно сморщился.
– Валюты у нас с тобою - на полбатона сервелата и две банки немецкого пива.
– Не скажи. Машину я уже могу купить запросто.
– Все равно, это не валюта, это...
– Каукалов, пытаясь подобрать нужное слово, помял пальцами воздух, но слово не находилось, он досадливо хлопнул себя по коленке.
– И все-таки, - Аронов никак не мог успокоиться, - давай малость раскошелимся и вызовем на дом безопасных, с медицинскими справками барышень... А дальше - время покажет.
– Ко мне домой - нельзя. Мать может нагрянуть в любую минуту.
– А я к тебе и не предлагаю. Я к себе зову. В свой дом.
– А твои предки где?
– На даче. Там картошка загнила - перебирают.
– Только что выкопали - и уже загнила?
– Уже. Ведь труженики полей из них - известно какие...
Валютные проститутки радости не принесли. Илья отыскал у одного из своих приятелей некий секретный телефон "сауны с массажем" и "высвистал" оттуда девочек - длинноногих, элегантных, в изящных кожаных плащах, утепленных на манер пальто стеганой подкладкой, в обуви на высоченных прямоугольных каблуках-чурочках.
Одну проститутку звали Инной, другую - Ириной.
– "И" в квадрате, - оживленно потер руки Аронов и засмеялся, королевская семья... "И Первая" и "И Вторая". Две королевы.
Девушки смех его не разделили, с брезгливым видом осмотрели жилье Ильи, одна подошла к немытому, похожему на старый пластмассовый чайник кувшину, в котором находился фильтр для воды, посмотрела на зазеленевший неряшливый осадок, выцветивший дно на манер лягушечьей ряски, и нервно дернула одним плечиком, будто прикоснулась к чему-то гадкому.
– Нам куда?
– спросила она, переведя взгляд на Илью.
– В комнату, пожалуйста, в комнату...
Проститутка сбросила на руке Илье кожаный плащ, прошла в комнату. На ней была коротенькая, едва прикрывающая аккуратную аппетитную попку, юбка. Илья кинул плащ на вешалку, с лету угодив на гвоздь, бросился вслед за проституткой с криком:
– Повторите, пожалуйста, разлюбезная королева, как вас зовут, "И Первая" или "И Вторая"?
– Проститутка не ответила, и Илья, согнувшись на ходу, припечатался губами к одному из мягких полукружий, четко нарисовавшемуся под коротенькой юбочкой.
– М-м-мнх!
Каукалов поморщился: это было что-то новое - целовать проституток в задницу.
– М-м-мнх!
– Илья вновь звучно поцеловал проститутку в мягкое место и, закатив глаза, сладко почмокал губами.
– Ну ты и даешь!
– не выдержав, пробормотал Каукалов.