Охота на птичку
Шрифт:
Океан! За окном и правда океан, и ночью Никита действительно сказал, что любит меня. Небо затянуто тучами, и океан совсем не голубой - он синий. Как и говорил Никита. У него ведь нет привычки обманывать.
– О, сеньорита Софи уже проснулась?
– слышу за спиной любимый голос. — Кофе в постель не дождалась.
Никита входит в номер с подносом, на котором я замечаю фарфоровые чашки, кофейник, круассаны и еще какие-то джемы и конфеты. Он лохматый и все еще мятый после сна. Такой трогательный с этим набором для завтрака в постели! Мое сердце
– Бегом обратно и сделать вид, что спишь!
Я хохочу и прыгаю в постель. Взмахиваю легким белым одеялом, накрываюсь с головой.
Слышу грохот подноса о тумбочку, хочу высунуться, чтобы посмотреть, выжил ли фарфор, но не успеваю. Сильные мужские руки сгребают меня вместе с одеялом и заворачивают в кокон. Никита наваливается сверху:
– Ты попалась, непослушная девчонка! Теперь я буду делать с тобой все, что захочу!
– Ой, как страшно! — заливаюсь я смехом и выныриваю одной головой.
Мы встречаемся глазами, счастливо смотрим друг на друга, а потом долго целуемся и занимаемся невероятно нежным утренним сексом.
После пьем противный остывший кофе и одеваемся, чтобы спуститься к океану и прогуляться по дикому пляжу.
От утеса вниз ведет извилистая узкая тропа. До нее мы с Никитой доходим, держась за руки, а дальше разделяемся. Теперь он идет впереди. Где-то на середине пути мне снова приходит сообщение. На этот раз - от Дашки:
«Не ожидала от тебя. Зачем врала? Или ты думала, что я не узнаю в твоих сториз Гордиевского? Зря ты с ним связалась. Там без вариантов»
Меня пробивает холодным потом. Смотрю на текст и глазам своим не верю. Что за бред?
Открываю Инстаграм и цепенею от ужаса. Майя выложила видео, на котором неделю назад мы с Никитой целуемся на Площади Каталонии. А Настя написала пост о том, какими романтичными бывают программисты, оказывается. У меня все фото и видео сохраняются в облако, к которому у девочек есть доступ. Я забыла предупредить их, что история с программистом не для публикации. Они просто сделали свою работу.
– Птичка, лети ко мне! Ты где там застряла?
– Никита ушел далеко вперед и теперь зовет меня.
– Ники, мне срочно нужно позвонить. Пять минут! — кричу я в ответ, удаляю видео из сети и набираю номер Даши.
Подруга хватает трубку с первого гудка.
– Панасоник, ты совсем, что ли? — ожидаемо начинает она с наезда. — На кой хрен он тебе нужен? Он же женится на Третьяковой! Они к свадьбе готовятся.
– Даш, послушай, - перебиваю ее я.
– Он меня любит, а я - его. С Юлей они расстались. Он все мне рассказал.
– И то, что она беременная от него, тоже сказал?
После этого вопроса я слышу странный звон в ушах и вижу, как бесконечная синяя гладь океана становится выше. Но это не вода взлетает, а я приземляюсь. Сажусь прямо там, где стояла. Ноги не держат.
– Ты уверена?
– Там
Звон все нарастает. Кажется, у меня сейчас мозг взорвется.
– Я поняла. Спасибо, Даш. Созвонимся позже, - говорю я не своим голосом.
На ватных ногах спускаюсь на пляж. Никита стоит спиной и всматривается в горизонт. Заслышав мои шаги, поворачивается и широко улыбается своей невообразимо прекрасной улыбкой.
Подхожу к нему вплотную и без предисловий спрашиваю в лоб:
– Ты знал, что Юля ждет ребенка от тебя?
Он заметно меняется в лице. Вижу, что не знал. Но это не меняет сути.
– Соня… Ты что такое говоришь?
Кривится и явно пытается осознать услышанное. Точно не знал.
– Мне подруга рассказала. Она лично от Третьяковой знает. И про беременность, и про вашу скорую свадьбу.
Никита резко поднимает руку, ладонью вперед. Призывает меня замолчать. Моргает часто и снова кривится. Не верит.
– Минуту, - просит он и отходит в сторону. Достает телефон, звонит.
Я не слышу всего разговора. В ушах у меня по-прежнему звон, и я уже начинаю сходить с ума от этого звука. Хочется бежать. Невыносимо хочется удрать отсюда и больше никогда не видеть ни Гордиевского, ни этот его грозовой океан.
Я начинаю идти вдоль берега, в другую от Никиты сторону, и слышу за спиной.
– Зачем скрывать два месяца? Какой на хер сюрприз, Юля?
Он кричит. Грубо и с неприязнью. Зачем? Все равно уже ничего не изменить.
Через минуту он догоняет меня. Дергает за плечо. Разворачивает. Его лицо перекошено злостью. И болью. Я вижу в его глазах страданье. Они потухли и посерели, стали какого-то неопределенного цвета печали. Они больше не зеленые.
Роняю голову на его плечо, прижимаюсь. Звон в голове мгновенно прекращается. Пусть это все окажется сном! Или галлюцинацией. Пожалуйста, пусть я просто заболела. Или нечаянно объелась грибов. Вместе с кофе случайно приняла амфетамин. Пусть меня просто глючит, и все это происходит лишь в моем воображении. Иллюзия, обман. Я не смогу пережить такую правду.
Он проводит рукой по моим волосам и отстраняется, чтобы видеть мои глаза.
– Я люблю тебя, - выдыхает отчаянно.
Я хватаю воздух ртом и понимаю, что должна ответить. Обязана сказать именно сейчас. Сейчас или никогда.
– Я… Я…Я…
Мне не хватает воздуха.
– Знаю, - останавливает он мои тщетные попытки. Притягивает и обнимает:
— Мы что-нибудь придумаем.
Пытаюсь сделать вдох — получается с трудом. Болезненный спазм в центре груди пережимает трахею и не отпускает до тех пор, пока по щекам не начинают катиться слезы. Из меня вырывается всего один всхлип, дальше я плачу беззвучно.
– Я разберусь, - обещает Никита.
– Это не мой ребенок, такого просто не может быть. Я уверен. Слышишь, Соня, я сегодня же полечу, разберусь и вернусь к тебе. Два-три дня - и вернусь!