Охотники за каучуком
Шрифт:
— Ну, — тихо сказал Шоколад Лушу, — не был ли я прав, когда говорил, что эти рабы сами захотят стать нашими хозяевами?
— Поглядим.
— Да и так видно, надо попробовать с ними договориться.
— Но как?
— У тебя есть деньги… Возмести ему убытки, не то берегись.
— Вот еще! Это чертовски не вяжется с моими привычками.
Но, однако, страх пересилил жадность, и Луш решил последовать совету.
Он, сделав знак португальцу подождать, достал золотую монету из пояса некогда убитого им араба, повертел ею, лукаво подмигнул и сказал:
— Ну, дружок, не кипятись, мы заплатим. Хорошенькая монетка в двадцать франков за продукты и вашу лодку, хватит с вас?
Португалец резко покачал головой и, посоветовавшись с товарищами,
— Хватит комедию ломать, берите желтячок и мотайте отсюда, пока целы.
В подтверждение своих слов он одним ударом начисто сломал росшую рядом небольшую пальму.
Португальцы восприняли это как сигнал к атаке.
— Огонь! — приказал их предводитель.
Клац — и оба курка дали осечку, вызвав насмешки каторжников. Геркулес снова принялся махать веслом, остальные стали подражать ему по мере сил. Португальцы, увидев, что у них остались только мачете против таких решительных и сильных людей, стали отступать. Каторжники, со своей стороны, довольные, что так легко отделались, вскочили в пирогу и быстро удалились под бессильно-злобные крики ограбленных.
— Ну вот, — наставительно сказал Луш, — я всегда знал, что все это как-нибудь уладится. Хитрецам всегда везет: и еда при нас, и денежки все целы.
— Болтай, болтай, — проворчал Шоколад. — Кабы ты понимал, что они говорили, небось запел бы по-другому.
— Тьфу! Я слышал, как они орали что-то на своем обезьяньем наречии… Да мне-то что?
— Говори, говори!
— А ты, что ли, португальский знаешь?
— Я два года провел на верфи в Спархуине рядом с португальцами-марронами капитана Бастиена.
— Ну, и о чем же они болтали, скажи-ка на милость?
— О том, что они поехали за подмогой, вернутся и нас разыщут.
— А потом что?
— А потом свяжут нас по рукам и ногам, как телят, и отвезут в Кайенну, чтобы получить награду за нашу поимку.
ГЛАВА 7
Шесть лет спокойствия. — Начало тяжелых дней. — Раненый. — Приготовления. — Экспедиция. — Индейские сарбаканы и стрелы, отравленные ядом кураре [63] .— В путь. — Следующая жертва. — Бони не погиб. — Перевозка в гамаке. — Ужасные раны. — След. — Как индеец по запаху отличает огонь, разведенный белыми. — На поляне. — Оргия. — Планы бандитов. — Страшная опасность грозит колонии. — Пленники. — Как хочет отомстить Луш. — Раскаленное добела мачете. — Недоумение.
63
Кураре — яд растительного происхождения, которым индейцы смазывают свои стрелы; обладает нервно-паралитическим действием.
В первый раз на протяжении шести лет охотники за каучуком на Арагуари стали жертвой покушения на их жизнь и имущество.
Бывало, правда, особенно в первые годы после основания колонии, несколько случаев грабежа. Но вскоре беглые, живущие в этой местности, и случайные прохожие уразумели, что в их интересах оберегать эту колонию, где они всегда могли обменять каучук на деньги или продукты по своему выбору.
Все хорошо поняли, что если бы «серингаля» дона Карлоса, как они называли молодого Робена, не было здесь, им пришлось бы ходить гораздо дальше со своим товаром и иметь дело либо с мамелюками (потомки индейцев и белых), или с кафузами (помесь негров и индейцев), гораздо менее честными, чем французский колонист.
Итак, частью из выгоды, частью из симпатии к серингейро и его доброй семье весь разношерстный сброд, населявший округу: беглые рабы, дезертиры, бродячие и оседлые индейцы — все жили мирно с многочисленными обитателями колонии.
Окрестные жители были уверены, что в колонии их встретят радушно, снабдят всем необходимым,
Можно поэтому вообразить, какой переполох вызвало внезапное появление раненого негра и его сообщение о поджоге серингаля и убийстве одного из рабочих белыми людьми. Шарлю не потребовалось успокаивать свою жену, сильную и смелую, как и подобает жене пионера. Он хотел подробнее расспросить пострадавшего, но тот, ослабевший от потери крови и долгого бега, потерял сознание. Привычный ко всем превратностям жизни, молодой человек оказал ему первую помощь: он с ловкостью хирурга осмотрел плечо, убедился, что ни один важный орган не задет, и сшил края раны, предварительно остановив кровь и продезинфицировав ее.
У таких атлетов, как негры бони, обмороки бывают недолгими. Вскоре раненый открыл глаза и с живостью, присущей людям его расы, улыбнулся хозяину, который протягивал ему бутыль с тафией, излюбленным напитком чернокожих.
— А теперь расскажи мне, что произошло, — произнес Шарль, скрывая тревогу под маской спокойствия.
К сожалению, рассказ негра был слишком поверхностным. Из него следовало, что среди дня бони зашел в свою хижину за ружьем, чтобы убить гокко [64] , чьи крики он слышал в лесу. Выйдя на поляну, где стояли сараи, он увидел дым и услышал выстрелы. Все пылало! Полагая, что это несчастный случай, он кинулся, чтобы спасти хоть что-нибудь, и тут споткнулся о тело, лежащее поперек тропинки. Негр с ужасом узнал своего земляка Куассибу, с окровавленными лицом и грудью и без признаков жизни. Он хотел помочь приятелю, но в этот момент белые, одетые в грязные лохмотья, кинулись на него, яростно вопя.
64
Гокко — птица семейства древесных кур; у Буссенара речь идет скорее всего о крылатом гокко, распространенном в Южной Америке к северу от Амазонки, в том числе и в Гвиане. Птица легко одомашнивается.
— Сколько их было? — спросил Шарль.
— Пять или шесть. С ними столько же мулатов с ружьями.
Видя, что его окружают, атлет отбивался что было сил. Получил сильный сабельный удар в плечо, но ухитрился вырваться и убежать, «как коза». И это все.
— Ладно, — хладнокровно заметил молодой человек. — Поглядим, что будет дальше. Пожар в серингале — невелика беда… Но я хочу знать, что сталось с Куассибой. Надеюсь, он не погиб!
С этими словами Шарль снял подвешенный на столбе бычий рог и подул в него несколько раз.
По этому сигналу, возвещавшему в начале и в конце работы раздачу тафии, индейцы, негры и мулаты, работавшие поблизости, поспешили на зов. Шарль, знавший в лицо всех работников, произнес наугад двенадцать имен и велел им собраться у лестницы. Остальных отослал на работу, объяснив в нескольких словах, что произошло. Закончил он словами:
— Пусть все вооружатся; негры — ружьями, а индейцы — сарбаканами.
Чтобы не было обидно, молодой человек отобрал шесть негров и шесть индейцев. В то время как они побежали в свои хижины и карбеты [65] за оружием, Шарль взял короткоствольный карабин, привезенный из Кайенны, пятизарядный револьвер нью-кольт большого калибра, зарядил их, набил доверху патронташ из лакированной кожи и добавил ко всему компас и маленькую аптечку.
65
Негры бош и бони с верховьев Марони — в прошлом рабы голландцев — свободны уже более века. Они сохранили без изменений хижины своих африканских предков, закрытые отовсюду, в противоположность индейским карбетам, которые представляют собой просто крышу на столбах. (Примеч. авт.)