Ои?роэн
Шрифт:
– Не заржавели бы... – осторожно сказала Вей.
Вереск покачал головой.
– Там осо’обый сплав. И под дождем можно, и в ре’еку. То’олько в море не стоит...
Вей вздохнула чему-то, отдала остаток лепешки внучке, а Вереска погладила по голове.
– Тяжело тебе, должно быть, таскать это на себе, – промолвила она негромко.
– Не о’очень. Прежние тяжелей были.
– Ты ведь растешь... А что же, когда мало станет?
– Не станет, – Вереск повел рукой над одной из пластин, идущей вдоль голени, и та вдруг раздвинулась, на глазах становясь
– Чудеса твои, матерь небесная! Это кто ж такое придумал?
– Па’атрик.
– Светлая голова у моего брата. Всегда это знала, – Вей посмотрела куда-то за горизонт. – Ох, как я по нему соскучилась...
Она думала о чем-то своем, Рад копошился у меня в перевязи, текла вода в ручье, пела чуть поодаль звонкая птица синекрылка, маленькая Шиа скакала вдоль ручья, а теплый южный ветер трепал наши волосы. Я вдыхала душистый степной воздух и думала о том, что никуда не хочу отсюда уходить. Что здесь я, как нигде, дома.
Наступая на мелкие округлые булыжники, я подошла к месту для подношений и положила свой кусок лепешки на мокрую поверхность плоского камня. Постояла немного, закрыв глаза.
«О, Небесный Повелитель, пошли мне мудрости. Пошли мне ума – понять, кто я, куда я и зачем...»
6
Когда мы вернулись, на стоянке шамана появились новые гости.
Высокий вороной жеребец стоял у коновязи, а рядом с ним – коренастый темнолицый тайкур с ребенком на руках. Ребенок был маленький, не старше трех лет, так что я даже не поняла, мальчик это или девочка.
– Здравствуй, Вей-дана, – сказал гость. – Мужа твоего не видать. Дома ли?
– Дома, – ответила Вей на степном языке. – Спит Кайза. А ты, Райгу, проходи в тэн. Орсы тебе налью. Что сын? Опять хуже стало?
Речь ее звучала особенно, как звучит речь человека, узнавшего язык диких народов много позже своей, родной с детства.
– Хуже, – кивнул тайкур. – Ничего уже не помогает.
Вей вздохнула.
– Идем, Райгу. Пусть малыш отдохнет в тэне. Шиа с ним поиграет, пока муж не проснется.
Они ушли в тэн, а мы с Вереском остались снаружи.
– Ты боишься, – сказала я мальчишке, оправляя складки платка вокруг личика сына, который задремал, пока шли обратно.
Вереск не стал отпираться, кивнул. Взгляд его снова стал сумрачным.
– Почему?
Не отвечая, он подошел к нашему фургону и осторожно опустился на нижнюю ступеньку под дверью. Положил обе руки на верхушку одного костыля, а сверху уперся в них подбородком. Второй костыль остался прислоненным к лестнице.
– Я на’арушил обещание.
– Да ну? Какое?
Вереск прикрыл глаза на мгновение, словно слушал что-то внутри себя.
– Ко’огда мы впервые встре’етились, Кайза сказал, во мне есть нечто... нечто особое. Чего быть нее должно. Чего не было, ко’огда я родился... Сказал, что я должен держаться подальше от этой магии. Не тро’огать ее никогда. Иначе она заберет меня. И уничтожит.
Я нервно сглотнула. Яркое солнце вдруг показалось слишком слепящим.
– А ты полез, да?
– Да...
– В тот день? У Щели?
Молчаливый кивок.
Проклятье! И все из-за меня. Из-за моей глупости!
– Прости... – с трудом выдавила я.
На сей раз он покачал головой, поднял ее, посмотрел на меня долго, пронзительно.
– Это случилось бы ра’ано или поздно. Я знаю... Дело не в тебе, во мне.
Я знала, что мой друг не умеет лгать, но в этот момент почему-то подумала, что он просто нашел способ, как обойти правду, чтобы не причинить мне боль.
– И что теперь? – мрачно спросила я.
– Не знаю...
– Духи из того мира будут донимать тебя?
Вереск поежился, словно от холода.
– Я пра’авда не знаю. Мы ма’ало об этом говорили. Кайза тогда сказал «не смей». Запретил даже думать о ма’агии духов, а я... я сам не’е понимаю, как это вышло... Я не хотел. Не собирался.
Высоко в небе с громким криком пролетел ястреб. Мы проводили его взглядом, а потом Вереск снова уставился в никуда.
Я села на ступеньку рядом с ним, прислонила голову к затвердевшему плечу.
– Мы справимся. Слышишь? Все будет хорошо.
Что еще я могла сказать?
Тайкур со своим сыном уехали спустя пару часов и Кайза наконец нашел время для разговора. Я как раз закончила кормить Рада, когда Шиа возникла на пороге фургона. Она сунула внутрь любопытную мордашку, понюхала воздух, точно звереныш и улыбнулась мне смешной своей щербатой улыбкой. У девчонки не доставало сразу двух передних зубов.
– Деда тебя зовет, – сказала Шиа Вереску, и тот быстро встал со своей лежанки, где в последний час отрешенно перебирал разные нитки, бусины, кусочки дерева и прочие предметы для оберегов. А девчонка перевела взгляд на меня и добавила: – Тебя тоже. Только без малыша. Давай его мне, я отнесу к ба. А дед вас в своем тэне ждет. Это который подальше, маленький.
Я сразу поняла, о каком тэне идет речь, можно было и не объяснять. Трудно не узнать жилище шамана, помеченное особыми знаками и запахами. Не могу сказать, будто мне очень хотелось идти туда... но это было честно, так что я встала со своей постели и решительно направилась к выходу. Шла и кожей спины ощущала дрожь, которая охватила Вереска. Я слышала, как неровно ступают его ноги, каким жарким стало дыхание.
Саму меня тоже потряхивало.
7
– Садитесь туда, – Кайза коротко мотнул головой в сторону низкого топчана для тех, кто пришел искать помощи шамана. В его тэне для ритуалов и колдовства было меньше света и больше странных предметов по стенам – тут висели разные бубны, маски, пучки трав и целые ветки, странные конструкции из палок и перьев... Кайза неспешно подбросил в огонь пару лепешек кизяка, а потом еще щепоть какой-то трухи. Тэн сразу наполнился сладковатым летучим дымом. Степной колдун вдохнул его полной грудью, сомкнул глаза на несколько вдохов, а когда открыл, посмотрел почему-то на меня.