Ои?роэн
Шрифт:
«Не хочу! – тонкая рогатая ветка для растопки громко хрустнула, преломившись в моих дрожащих руках. – Не хочу больше никогда связываться с колдунами! Да еще и с такими сопливыми! Ни за что!»
Я сердито встала, бросила ветку в огонь и тот взметнулся выше обычного, ярко высветил все темные углы шаманского тэна.
И «сопливого колдуна», крепко спящего на лежанке.
«Да над нами все смеяться будут...»
Я подошла к нему и, закусив губу, вгляделась в такое знакомое до последней черточки лицо.
«Он совсем не такой, как мне надо! И маленький!»
Ну
«Он ничего не умеет и ничего не знает!»
Так ведь недолго научить-то...
«Нет! Нет, нет, нет!»
Я просто посижу здесь до утра, вот и все. А потом вернется Кайза и скажет, что самое плохое позади. Что этот убогий седой колдуненок дальше и сам справится.
Но этот сон...
Дрожь не уходила.
«Не смей! – мысленно я отвесила себе крепкую оплеуху. – Даже не смей думать о таком всерьез! Ну что же, что сон! Один синеглазый ублюдок, вон, до сих пор снится, а толку-то?! Разве это хоть что-то значит?! Ничего! Это вообще ничего совершенно не значит! Дура!..»
Я прокусила губу до крови и устало села на край лежанки, обхватила себя за голову.
Дура, как есть дура. Сидела бы сейчас в большом тэне, пила бы душистый отвар из ягод кизила, баюкала сына... Так нет же, понесло куда не надо.
Я не его Источник, хвала богам. Я ничего ему не должна.
Так ведь?
На кой мне эти хлопоты?
Нет.
Нет. Нет. Нет.
Я медленно провела ладонями по лицу, будто стряхивая морок.
Да, он дорог мне, глупо это отрицать. Да, я полюбила его, но полюбила как друга. Вот другом пусть и остается. И нечего тут думать о всяком. На нет и суда нет.
Мне вдруг разом стало спокойней, даже трясти перестало.
Я никогда больше не позволю колдунам пролезть в мое сердце.
Никогда.
Особенно таким... которые сами из пеленок едва вылезли.
Я почти задремала сидя на топчане и глядя в огонь, когда входная занавеска качнулась, и в тэн шагнул Кайза.
– Не спится? – спросил, снимая с плеча колчан со стрелами и вешая его на деревянный крюк.
Боги, что он делал ночью в степи? На кого охотился?!
– Нет... Сын разбудил. – Я сразу встала, чтобы уйти. – Раз ты пришел, пойду. Мне сна всегда мало.
– Подожди, – шаман бросил свой плащ на низкий сундук у входа. – Сначала расскажи мне, что ты видела.
– Да ничего... – говорить мне не хотелось. – Ничего особенного.
Кайза подошел ко мне и мягко взял за плечи, заставил посмотреть ему в глаза.
– Кто он там?
Я сглотнула и отвела взгляд.
– Ирвис... Белый как снег.
На лице шамана проступила улыбка. В глубине зрачков сверкнули огоньки.
– Спасибо, Шуна, – его руки сжали мои плечи чуть сильней. – Хочу, чтоб ты знала – силу зверя мальчику дал человек из наших земель, но форму свою он обрел благодаря тебе. Т ы увидела его таким.
Сама не знаю зачем, я вдруг прошептала:
– Там мы одной крови. Только я маленькая, а он большой... – и спросила, как в воду прыгнула: – Что это значит?
Кайза выпустил мои плечи, посмотрел устало на мальчишку, спящего под тонким одеялом.
– Иногда сходство – это просто сходство, – сказал он, но я не больно-то поверила его словам.
– Чего ж тогда ты сам не помог ему? Зачем меня позвал?
– Так надо было, – шаман вытащил из поясной сумы какую-то траву и бросил в огонь. – А теперь и правда иди. Иди и спи спокойно. Завтра будет лучше. Завтра мы с ним уедем к Земле Силы. Пора отыскать для этого человека новое имя.
13
Кайза выполнил свое обещание – наутро, когда я встала, их с Вереском уже не было в становище.
– С рассветом уехали, – сказала Вей за завтраком.
– А вернутся когда? – мне сразу стало неспокойно.
– Да кто же знает... – она посмотрела в степь сквозь открытый дверной проем тэна. – Всегда по-разному. Кайза нечасто там бывает. А с другими людьми и того реже. В последний раз он возил туда того парнишку, другого ученика Патрика, который ослеп.
Я поняла о ком шла речь. И сказала так спокойно, что аж сама удивилась:
– Это Рада папаша был. Мы с ним тут, в степи и познакомились. Вскоре после этого...
– Да что ты говоришь, детка?! – Вей изумленно прижала к губам костяшки пальцев. Браслеты ярко сверкнули в свете солнечного луча, падавшего сквозь дымовое отверстие, и Рад на моих коленях сразу заулыбался, потянулся к ней. В последние дни он наконец начал уверенно держать голову и чаще обычного требовал носить его на руках так, чтобы ему все было видно.
– Ага, – я отпила орсы и утерла губы. – Говнюк синеглазый.
О том, что на месте Лиана мог оказаться и Фарр, я упоминать не стала. Это была другая история, и она закончилась не начавшись. Я быстро поняла, что принц со степными глазами мне не по зубам.
– А мне он показался таким славным... – расстроенно сказала Вей. – Вот уж не думала, что Лиан может бросить своего ребенка.
– Это я его бросила.
Ну да, мне очень хотелось так думать.
– Как это, дочка?
– Да так... Узнала, что он с другой связался.
Произнесенный вслух этот довод вдруг показался мне каким-то глупым, несерьезным. Ну мало ли у кого мужья на сторону ходят? Но нет... Нет. Мысль о том, что я у него не одна, что я для него не единственная была невыносима. Я встретилась взглядом, ожидая увидеть в них осуждение и непонимание. Но жена шамана смотрела на меня с грустью и сочувствием.
– Ее, а не меня он звал, когда ему было плохо, – сказала я тише. Помолчала еще немного и добавила: – Зачем мне такой? Всю жизнь ждать, что сменяет на нее, на другую? Находить чужой запах на его шкуре? Понимать, что т а ему лучше?
Горечь вдруг затопила меня, хотя еще мгновение назад мне казалось, этот яд уже не травит меня так сильно, как прежде.
Вей осторожно коснулась моей ладони.
– Конечно она лучше... – пробормотала я. – Она ведь тоже колдунья, как и он сам. Гнусная маленькая ведьма! Как же мне хотелось ее убить!