Ои?роэн
Шрифт:
Ирвис поднялся. Замер, дернул ушами...
...и побежал через степь.
Только золотые звездочки замелькали вокруг нас.
11
Я проснулась с ощущением невозможного необъятного счастья. Не зная его причины, не понимая его природы, я лежала, боясь открыть глаза и потерять это чувство. Мне хотелось вобрать в себя все то солнечное золото, которое наполнило мою душу и мой разум. Наверное, поэтому я не сразу поняла, что меня разбудило, где нахожусь... и с кем.
Сначала мне показалось, это Лиан. Показалось, я снова в его объятиях. Но нет. Запах
В шаманском тэне было пусто.
Курился едва заметный дымок над очагом, утекая в темноту ночного неба. Грудь распирало от молока, аж рубаха промокла. Откуда-то издалека до меня донесся плач моего сына. Он и вернул меня в реальность.
Сколько же времени прошло? И что с нами случилось? Образы странного сна почти рассеялись.
Я подтянула колени к груди и снова зажмурилась, пытаясь поймать ускользающие воспоминания о том, чего не было и что было ярче яви.
Снежный ирвис...
Вот значит, кто твой зверь.
Вот каков ты на самом деле.
Я открыла глаза, протянула руку и убрала волосы с веснушчатого лица. Жар спал, светлая кожа была теплой, но не более. Теперь он просто спал.
Пошатываясь я встала и ощупью двинулась к выходу из тэна. Рад кричал уже очень громко. Звал меня и требовал еды.
В большом шатре Вей ходила от одного края жилища к другому, укачивая моего сына, пытаясь утешить его, но тот хорошо знал, что ему нужно и не желал уняться. Шиа в одной рубашонке тихо играла с тряпичными куклами на широкой семейной постели. Вид у нее уже был очень сонный.
Шамана я нигде не приметила.
– Ну полно орать-то, – сказала, опуская за собой полог и делая шаг к Вей, что держала мальчишку на руках. Та посмотрела на меня с радостью.
– Хвала богам, милая! Кайза не велел тебя тревожить, но малышу ведь не объяснишь...
Я забрала маленького засранца и тут же села с ним у очага, приложила к переполненной груди, испытав ничем невыразимое облегчение. Вот мой сын, вот я. Все просто и все понятно. Так и должно быть.
– А где он сам? – спросила я, целуя Рада в сладкую макушку.
– Уехал. Обещал до полуночи вернуться, – Вей протянула мне пиалу, полную теплой орсы. – Как мальчик?
Мальчик... Мне стоило больших усилий вспомнить, что он и правда пока еще мальчик. Еще не тот, кого я видела во сне.
Я сделала большой глоток из пиалы. Соленый и наваристый, молочный напиток согрел нутро. Вкусно... Мать моя орсу так и не полюбила, а я с детства привыкла к степной еде, что казалась слишком странной всем иноземцам.
– Спит, – ответила, облизнув губы.
– Легче ему? Кайза мало говорит, но мне-то всегда видно, если дело худо...
Я кивнула. Перед глазами все еще сияла летящая навстречу золотая степь.
– Легче.
– Пойду туда, – сказала Вей озабоченно. – Негоже его одного сейчас оставлять. Кайза не велел.
– Не надо. Я сама. Рада уложу и пойду.
Почему? Зачем? Разве мне не хватило бессонных ночей и тревог? Я спрятала лицо за пиалой, надеясь, что Вей ничего не спросит.
Она и не спросила. Только посмотрела на меня заботливо и кивнула на Рада:
– С нами сына оставишь? На всю ночь?
– Пока не заорет... или пока Кайза не вернется. Тогда приду. Можно?
В доме шамана Рад стал спать лучше и меньше плакал, так что я надеялась, он не проснется до самого утра.
– Ну конечно, – Вей улыбнулась. – Твой малыш нам уже как родной.
Она не лукавила, я это знала. Чувствовала. Здесь мы и правда жили как в своей семье.
Чудно. Но так хорошо...
За минувшие дни у Вей было много возможностей вызнать все про мое прошлое и настоящее, но она почти не задавала вопросов, и если о чем спрашивала, так больше по делу, а не из любопытства. Я была ей за это очень благодарна. Сама же она оказалась охочей до разговоров и много всего рассказала про свою жизнь: у меня аж голова кругом шла, когда я пыталась представить себе, сколько же ей выпало пережить... Об одном лишь Вей никогда не упоминала – о судьбе их дочери. Из скупых слов о ней я поняла только, что мать Шиа до срока покинула подлунный мир. Зато она успела подарить шаману внучку. Единственную, поскольку двое выживших младших сыновей Кайзы не спешили связать себя семейными узами.
Пока я кормила Рада, Вей успела положить мне в миску свежего творога, смешанного с тсуром и вареным ячменем. Было вкусно, но все, о чем я думала, это о том, чтоб поскорее покончить с ужином да уложить сына спать.
Необъяснимая сила тянула меня обратно в шаманский тэн. Она не имела ничего общего со страхом, тревогой или чувством долга. Я просто знала – Кайза прав, кто-то должен оставаться рядом с его учеником. Но знала и больше – этой ночью там должна быть именно я.
12
В шаманском тэне я первым делом распалила заново погасший очаг. Плотные сухие лепешки кизяка сначала тихо затлели, а потом и разгорелись неярко, но уверенно. Я сидела рядом на корточках, держа в руке кривую тонкую ветку со множеством сухих листьев, и смотрела в самую глубину огня.
В глубину себя.
Что я хотела там увидеть? Что хотела понять?
Ох, я знала, что. Просто никак не могла себе в том признаться. Меня до дрожи пугали эти мысли и чувства. Мне мучительно хотелось убежать и спрятаться от них. Залезть под камни, закопаться в землю. Но я понимала – куда ни побегу, они останутся со мной в любой норе.
Этот мальчик.
Кем он был для меня на самом деле?
Ему казалось, что он просто никто... но разве это так?
О нет. Совершенно точно нет.
Я смотрела в огонь и видела слепящие глаза белого ирвиса. В них не было ярости дикого зверя, но была спокойная уверенная сила. В них не было желания покорять и захватывать, но была готовность владеть тем, что принадлежит ему по праву. Его образ вошел мне под кожу, достал до самого нутра. Как ни старалась, я не могла избавиться от него.