Океан в изгибах ракушки или Синяя рыба
Шрифт:
– Мне нравится, – расцвела в преддверии приключений Мия.
– Нужно всё продумать. Нам нужен план. Но теперь я должна тебя покинуть, чтобы не вызывать подозрений. Добро пожаловать в мир интриг, – черноволосая красавица подмигнула подруге через плечо. Мия широко улыбнулась. Она уже успела стать звездой, затеять революцию, сплести интриги, а день обещал ещё немало всего интересного.
В обед Мия снова встретилась с Ланией. Та поведала, что Пар – её брат. Она согласилась, что на него можно было бы положиться, но он – не бог, и если уж бежать из этого места – то только своими силами. И ни на кого не рассчитывать.
– Ты что-нибудь знаешь про восстание? – тихо спросила Мия. Лания утвердительно кивнула.
– Агитация уже началась. Но многие сомневаются. Смотрят на других и не спешат с ответами. Если бы все дружно сказали «да», тогда всем было бы проще. Но дети боятся, что будут в меньшинстве, и им достанется больше всех. Мы боимся их палок. Очень боимся. Натерпелись за эти годы столько! Вот все и молчат. А собрать людей разом невозможно, сама понимаешь.
– Так
– Это неправильно. Это должен быть их выбор, их решение. А если всплывет, что я вру? Будто я пытаюсь подставить под удар всех без их ведома или обманом?
– Ты сама боишься, – осознав всё, произнесла Мия.
– Пожалуй. Но не титанов. Я боюсь подставить других.
– Чтобы они, в конце концов, не подставили тебя?
– И это тоже. Послушай, вы здесь новенькие и ещё не очень знаете здешнюю атмосферу. Тут каждый сам за себя. Если один заступается за другого – все воспринимают это с удивлением. Все без исключения напуганы и измотаны. Такое состояние в Обители является нормой. Среди такого отчаяния поднять людей – это безумие. Но я понимаю, что нужно что-то менять, а иначе мы так долго не протянем. Так что не учи меня жить! – Лания резко схватила лукошко и пошла прочь, тут же столкнувшись с Девонтом.
– Отправляйтесь работать! – приказал тот.
– Непременно, – с издёвкой произнесла посыльная и удалилась. Страж без каких-либо эмоций посмотрел на жующую Мию и вернулся на своё место.
Перед самым сном к Мие подсели Агнесса, Лания и Айри. Девочка впервые увидела этого парня: высокого, сильного, широкоплечего. Он выбивался из ряда тех детей, что работали вокруг. Он был выше и казался взрослее. Ежедневный физический труд облепил его могучими мышцами и закалил волю. Его лицо, серьёзное и уставшее, показалось ей красивым, но очень отчуждённым, будто у этого человека не осталось и больше никогда не будет никого из близких. Это первое впечатление оказалось обманчивым. Как Мия потом узнала, Айри очень дорого расплачивался за своё не по годам развитое тело. Всех, кто вырастал, Девонты забирали в другую Обитель, где работали подростки и молодые люди. Та же участь ждала и брата Лании. Но если он становился всё больше и мужественнее, то его сестрёнка, пусть и старшая, оставалась всё такой же маленькой и хрупкой, как раньше. Менялись лишь её черты лица, становясь всё печальнее и мудрее. Тогда Айри понял, что придёт момент, и стальные птицы унесут его далеко-далеко от единственного родного человека, оставшегося на этой адской планете, и они больше никогда не увидятся. Ведь Обителей молодости так много – едва ли им выпадет шанс спустя годы попасть в одно и то же место. Тогда он пошёл на хитрость. Он оставил в возводимой им стене нишу – секретный ход, известный только ему. Стоило ему увидеть, как к Обители приближается очередной орнитоптер – он прятался в этой нише и пережидал там до тех пор, пока корабль огненных людей не улетал прочь. Такие выходки не оставались безнаказанными. Так как ему неоднократно приказывалось явиться в пункт сбора, когда прилетит следующая птица, а он смел ослушаться приказа, его наказывали. Его наказывали неоднократно. За один такой пропуск он получал удар стимаром от каждого хозяина, которому попадался на глаза. Уровень ужаса на жезлах при этом был не из щадящих. По ночам парень долго плакал на плече у Лании, говорил, что больше этого не вынесет, что больше не будет прятаться и сдастся, потому что тот кошмар, который ему приходилось пережить, был сильнее его. Он просил у сестры прощенья, а она гладила его по завивающимся волосам и молчала. Так они засыпали. А когда прилетал очередной орнитоптер, Айри снова забивался в секретную нишу в стене, потому что чувствовал свою ответственность перед сестрой, знал, что ей нужна его защита. Потому что любил её. И наказывался за эту любовь.
Девонты не запрещали людям спать группами. Они воспринимали такое поведение, как очередную людскую слабость, как животное стадное чувство, на которое не стоит даже тратить своё внимание. Они считали себя великой расой, а великим понятие интриг не было знакомо. Поэтому они не чувствовали надвигающейся на них детской угрозы. Сам народ никогда не ел и не спал. Энергия от солнца ими впитывалась через кожу из воздуха, поэтому потребности в пище у них не было. Сон, общение и любые другие социальные функции им так же были чужды. Каждый из Девонтов был связан с другими единым коллективным разумом. Но не как у насекомых. Каждому титану к голове тянулась длинная волнообразная нить эфира, незримая для человека. Один гигант был связан с несколькими собратьями, но не со всеми. В целом, сеть эфирных связей по всей огненной планете и вне её представляла собой единый узор: красивый, сложный и гармоничный. Ни один член великой нации не мог передвигаться по своей воле, нарушая архитектуру рисунка. Все их движения были слаженным. Если двигался кто-то один на одной точке планеты, одновременно с ним двигались и другие Девонты, которые могли находиться с противоположной стороны от шара, обеспечивая гармонию и баланс изменяющегося рисунка. Один символ или узор сменялся другим, другой – третьим. Именно так огненный народ и общался – совершая движения, как бы рисуя в воздухе то, что нужно передать всем. Так они обменивались информацией, обучались и взаимодействовали. Но общение это не имело ничего общего с общением людским. Слово, сказанное человеком, растворялось в воздух, изредка прорастая в мыслях собеседников. Общение же титанов, воплощённое в узоре, представляло собой храм, хранящий все мысли, чувства, идеи, помнящий историю и провозглашающий долг, как единственную цель и наивысшую из религий. Титаны представляли собой жрецов, рисующих и молящихся сложной геометрической пиктограмме. Именно так для них открывались высшие смыслы и идеалы. Те, к кому приходило наибольшее количество эфирных связей, считались высшими по рангу и значимости. Ими были женщины, и они были сокрыты от людей. Ни один из порабощённых не знал об их существовании. Высшие Девонты слишком высоко ценились, чтобы допускать к ним неразумных диких и примитивных людей, которые уже готовили заговор против народа огня.
Заговор составлялся во время сна. Сгрудившись телами, Айри, Лания и Агнесса перешёптывались, обсуждая детали и привлечённых за день сторонников. Первой на себя удар должна была взять Мия. Поругавшись с охранником, она должна заманить титанов ближе к шахте с кристаллами. В том момент, когда они будут готовы нанести удар, Айри и Лания собьют их с ног и отправят вниз к их излюбленным стекляшкам. Сообразив, что происходит, другие стражники помчатся на помощь товарищам, собравшись все в одном месте. И тут дети, работающие на стенах, закидают их камнями, из которых они, собственно, всё и строят. Когда вторая волна будет отражена, Девонты поймут, что это бунт. Тогда пощады не жди. Они бросят все свои силы на подавление. Чтобы одолеть армию гигантов, все, кто может, должны кидать со стен камни. Но не для того, чтобы набить противникам шишки. Уставшие дети едва ли смогут отбиться от армии Девонтов простыми булыжниками. Камни необходимо кидать гигантам под ноги. Огромные и неуклюжие, воины солнца споткнутся и упадут, покатившись по уклону в центр Колизея – туда, где добываются кристаллы. А там уже соберутся наиболее крепкие и сильные из детей, которые будут подхватывать захватчиков и сбрасывать их в яму. Если по окончанию битвы и останется несколько титанов, то против толпы детей у них просто не будет шансов.
Мия не участвовала в обсуждении. Хоть она всегда была рядом, всё же она была очень далеко. Она смотрела высоко в небо, затерявшись мыслями в немыслимых высотах горячей атмосферы. Ей нравилось смотреть наверх – так ей представлялось, что вечно длящийся день наконец-то сменился ночью, оголив чёрное чрево своего неба. Там, вдалеке должны были гореть звёзды. Они рассыпались маленькими кристалликами по чёрному покрывалу вечности. Это чёрное покрывало было подобно её грусти, боли, обидам. И среди всей этой боли и горести острыми стёклышками, разбитыми кем-то то ли в порыве гнева, то ли на счастье, прорезались добрые моменты из жизни, полные счастья и тёплых слёз по тому, что она так любила. Раньше, когда она поднимала глаза, всё тёмное пропадало, становилось лишь фоном – подложкой для того, что действительно важно – она видела звёзды. Так её жизнь не текла непрерывной рекой млечного пути, а оплеталась вокруг счастливых моментов, маленьких фонариков, излучающих тепло и свет далеко вокруг себя, а все обиды и горечь отступали назад – за грань воспоминаний. Ей сейчас очень не хватало звёздного неба.
Город был позади, а перед глазами юноши раскрывались величественные горы огненной планеты. Пар не знал, что как только он ступил на территорию скал, ему нужно было бежать со всех ног, пока те окончательно не откажут. Ведь там, среди вершин, объятых пламенем, за ним наблюдали существа, населяющие эту планету – хищники. Они были рождены из лавы и огня. Они пожирали всё, что только могли сожрать. Но не для поддержания жизни – энергия солнца подпитывала этих тварей круглосуточно и до самой их смерти. Они охотились из-за инстинкта, врождённого им природой – вечного голода, так присущего пламени.
Существа эти окружали Пара со всех сторон. Они были подобны диким кошкам, но их шеи и лапы были намного длиннее. Перепрыгивая на своих пружинистых конечностях с вершины на вершину, хищники образовали кольцо вокруг жертвы и медленно смыкали его.
Пар смотрел на вершины холмов, видел какие-то фигуры вдалеке, но принимал зверей за всполохи пламени, так как шкура их была покрыта огнём.
Когда западня была готова, и все пути к отступлению были отрезаны, кошки из преисподней показали себя. Юноша пришёл в оцепенение. Он хотел было повернуть назад, но за его спиной тихо подползали ещё несколько хищников. Спустя полминуты из-за холмов так же показались горящие морды, пришедшие на трапезу. Все животные приближались медленно, без резких движений – так, чтобы все они дошли до жертвы одновременно. Это и пугало и в то же время успокаивало, завораживая жертву танцем пылающей шерсти. Если Пар приближался к одной из кошек, то хищники, которые были сзади, ускоряли свой ход. Но самым страшным было то, что никто из них не кидался, как одуревшее от голода животное.
Бежать было некуда. Тут Пар вспомнил про волшебные бобы. Да, тогда, когда старик Пит ему о них рассказывал, они показались нелепой выдумкой. Но сейчас ни на что, кроме чуда рассчитывать не приходилось. Пит обмолвился, что те способны останавливать пламя. Настало время это проверить.
Пар достал несколько штук из кармана и запустил ими в кошку. В мгновение ока боб, коснувшись земли, вырос до невероятных размеров. Ближайший хищник, почуяв рядом с собой то, что можно сожрать, с жадностью набросился на растение. Но стоило кошке коснуться его пламенем, как стебель за долю секунды превратился в пепел, оставляя под собой глубокую яму, в которой только что ветвились корни. Существо тут же провалилось вниз и застряло в земле. Уличив момент, Пар бросился к освободившемуся проходу. Охотники кинулись за ним. На бегу, юноша достал ещё несколько бобов и швырнул их себе за спину. Это ненадолго остановило хищников. На их истошные вопли стали стягиваться и остальные обитатели солнца.