Окруженец
Шрифт:
— Эй, боец! Живой?
Но мне никто не ответил, наверное, но все еще опасался чего-то. Но я уже начал приходить в норму:
— Да свой я, свой! Немцы дохлые все! Отзовись, а то постреляем друг друга!
Он сдавленно откликнулся из-за грузовика:
— Здесь я.
— Ну, смотри! Лежи спокойно, я сейчас подойду. Не подстрели меня!
Я поднялся, отряхнул с себя песок, закинул автомат за спину и зашагал на голос. Навстречу мне поднялся изможденный человек с автоматом в руках. Он облокотился о капот грузовика и стал дожидаться моего подхода, внимательно и настороженно наблюдая за моими действиями. Я подошел к нему, остановился,
— Лейтенант Герасимов. Пограничник.
Он так же кратко ответил:
— Капитан Борисенко, танкист.
Мы пожали друг другу руки и уселись на землю. Через некоторое время капитан сказал:
— Меня Иваном зовут. Спасибо тебе, пограничник!
— Да ладно! Как говорится, не за что. Я думаю, что на моем месте ты сделал то же самое.
И я улыбнулся:
— А меня Виктором зовут! Так что давай, Вань, по-простому. Без всяких этих — товарищ капитан, да товарищ лейтенант. Хорошо?
— Принято, Витя.
Он тоже улыбнулся, и мы пожали друг другу руки еще раз. Я предложил капитану:
— Послушай, Вань, нам нужно сматываться отсюда, как можно быстрей, но перед этим надо сделать все по-человечески, согласен? А поговорим потом, сейчас не до этого.
Он согласно кивнул головой, и мы принялись за дело. Еще немного углубили могилу и перенесли туда тела пятерых погибших солдат и пятерых гражданских. Хотя, трое из бойцов так там и оставались после взрыва немецкой гранаты. Уложив тела, мы принялись закапывать братскую могилу, но капитан быстро выдохся, поэтому доделывать все мне пришлось в одиночку. Но я все понимал, Ванька был в плену, кормежка там никакая, поэтому и сил у него никаких. Закончив это скорбное дело, я посмотрел на капитана, потом на его босые ноги и, кивнув на убитых немцев, твердо сказал:
— Ищи сапоги, Ваня! Босиком далеко не уйдешь.
Он как-то презрительно сморщился и остался сидеть на месте. И это меня разозлило:
— Чего сидишь? Давай живей! Ты же не барышня, чтобы лобик морщить. Мы должны за них мстить, и не только за них.
Я кивнул на братскую могилу:
— А голыми ногами ты много не навоюешь, понятно?
Но он сидел, как ни в чем не бывало, уставившись в одну точку. Я понял, что с ним происходит. Ступор. Пришлось трясти его за плечи, но это не помогало, и я ударил капитана по лицу. После этого его глаза обрели осмысленное выражение, и я повторил ему, на этот раз более сдержанно:
— Ваня, иди, ищи сапоги, ясно?
Он кивнул, поднялся и пошел на поиски. А мне тоже нужно искать, но не сапоги, а офицера. Я почти сразу же наткнулся на него, проверил все его барахло и нашел то, что мне нужно больше всего — топографическую карту. Капитан мотом разъяснит, где мы находимся. И еще я обратил внимание на добротные офицерские сапоги и позвал Ваньку:
— Капитан! Дуй сюда, трофей отличный!
Пока он шел ко мне, я успел сдернуть сапоги с немца, а то еще будет жеманиться, а это ни к чему. Когда он подошел, я уже стоял с сапогами в руках:
— На, примеряй! Чистая кожа, сносу не будет!
Сапоги пришлись впору, но мне пришлось отдать капитану свои запасные портянки, потому что немецкий офицер был в носках, а снимать их Иван
Нам достались приличные трофеи, столько и не нужно. Вдвоем это не унести, мы же не верблюды, в конце концов! Да и передвигаться нам нужно, как можно быстрее, в быстроте наша жизнь. К тому же, у меня все есть. Я взял только несколько запасных магазинов к автомату. Гранаты мы поделили, каждому досталось по три штуки, а Ванька взял себе, почему-то, два автомата. Все это мне понятно, он больше не хотел оставаться с голыми руками.
Потом мы провели небольшую ревизию личных вещей убитых фашистов. Собрали кое-какую еду, нам она нужна не меньше, чем оружие и боеприпасы. Документы я взял только у немецкого офицера, да и сделал это, скорее, по привычке. Надоело таскать эти бумаги, а выкидывать жалко. Как Плюшкин в «Мертвых душах» у Николая Васильевича Гоголя. Ванька спросил, зачем мне все это надо, но я только рукой махнул. Из мешка и веревки, взятых у лесника Герасимовича, смастерили для капитана довольно приличный вещмешок, так что запасов у нас должно хватить надолго. Но оставалось еще одно дело. Я посмотрел на убитых немцев и спросил у капитана:
— А с этими что делать будем, Ваня?
Он, молча, пожал плечами, а я немного подумал и сказал:
— Ну, уж хоронить эту публику я точно не буду. Не дождутся они от меня этого.
Я объяснил капитану свой план, и мы принялись за дело. Собрали тела убитых в одно место, потом окружили всю эту кучу тремя грузовиками. Но сначала нужно определиться с отходом, поэтому я достал карту и попросил капитана указать наше месторасположение. Он внимательно всмотрелся и уверенно ткнул пальцем:
— Вот здесь.
Я удовлетворенно хмыкнул и продолжил изучать карту, выбирая пути отхода. Капитан, молча, наблюдал за мной, и я поинтересовался у него:
— Вас откуда привезли?
Он показал, это было в пятнадцати километрах восточнее. Значит, уходить надо в другом направлении. Самым безопасным казался путь на северо-восток, здесь очень мало населенных пунктов, и недалеко отсюда обозначено болото. То, что нужно. Немцами, конечно, будут организованы поиски «виновников», когда их солдаты не вернутся обратно. Так что времени у нас с капитаном не очень много. Я показал ему путь отхода, он согласился со мной и предложил:
— Давай поступим так. Я хотя и старший по званию, но командовать будешь ты, потому что опыта у тебя в этих делах куда больше. Согласен?
— Принято! А теперь уходим но сначала пошумим немного, нельзя немцам технику исправную оставлять. Пусть не думают, что можно наших людей безнаказанно расстреливать.
Я нашел в одной из машин пустую канистру, наполнил ее из бензобака и сделал. Бензиновую дорожку в сторону, противоположную пути нашего отхода. Чиркнул спичку, и огонь побежал к машинам. А я обогнул это кладбище, хлопнул капитана по спине, и мы со всех ног рванули к лесу. И, через некоторое время, услышали, раздавшиеся один за другим, три взрыва. Они были не очень мощные, но гарантии того, что их не услышат немцы, не было никакой. Так что надо, как можно шустрее шевелить копытами, но в таком темпе капитан мой долго не выдержит. До болота оставалось еще километра два, а капитан уже начал выдыхаться, и пришлось остановиться на десять минут. Потом я забрал у Ивана все барахло, оставив ему только автомат, и мы двинулись дальше. Он попытался было возразить, но я его и слушать не стал, только спросил: