Она уходит по-английски

Докучаев Сергей

Когда я вышел из номера утром, он еще спал. Или делал вид, что спит. "Ишь ты, специально сел на последний ряд, чтобы ничего не заподозрили, - сказал я про себя.
– Теперь-то мы про тебя все знаем, голубчик. Если бы не Катька, я бы тебе точно врезал по твоей лоснящейся физиономии". Мне показалось, что он прочитал мои мысли, и тут же устремил свой взгляд вперед на выступающих за кафедрой людей.

Меня мутило еще сильней. Вода не помогала. От пота промокла вся рубашка. Мысли плавали в тумане. Все, что говорил директор и его помощники, слилось у меня в монотонную речь на непонятном,

давно умершем языке. Все пытались записать в желтых блокнотах каждое слово, а если что-то не успевали расслышать или понять, с важностью переспрашивали у соседей, а те, в свою очередь, гневно на них шипели, цыкали.

Это было похоже на какую-то секту. Я так и ждал, что сейчас начнется песнопение.

Кое-как я дотерпел до начала первого кофе-брейка. У меня было тридцать минут. До жилого блока бежать далеко, поэтому я решил полежать в игровой комнате. Лег, расстегнул верхнюю пуговицу и ослабил галстук. В телефоне было три пропущенных вызова. Два от матери, один от Катьки. Странно. Катька просто так звонить не будет. Тем более, я ей сказал, что звонить буду сам в перерывах. Решил ей набрать. Ответила не сразу:

– Котенок, привет, - сказала она сбивчиво.
– Прости меня, что звонила тебе во время занятий. Я помню, что ты просил этого не делать.

– Привет, милая, - сказал я, уставившись в потолок.
– Что-нибудь случилось?

– Котенок, я знаю, ты у меня самый лучший. Ты мне разрешишь.

– Что разрешу?

В трубке возникла небольшая пауза. Я слышал ее дыхание. Потом она спросила:

– Максик, можно я поплыву на пароме с Оленькой в Израиль на недельку после тренинга? Нам по итогам продаж за квартал дают внеочередной отпуск.

– Что?! Какой Израиль? Ты же в Турции.

– Глупенький, мой. Конечно, в Турции, где еще может быть твой зайчик. Тренинг у нас подходит к концу. У меня столько для тебя приятных новостей, как прилечу, все расскажу. Это нужно обязательно будет отметить. Твою девочку выбрали лучшим сотрудником по итогам тренинга. Я блистала, Максик. Регионал сказал, что у меня большое будущее. Ты слышишь, дорогой? У меня большое будущее!

Я слышал, но что-то внутри меня зарождалось. Какое-то еле уловимое новое чувство тревоги или страха. На секунду мне показалось, что все вокруг меня декорации, не настоящее. Все бессмысленно.

– Я рад за тебя, дорогая.

– Милый, что-то я не слышу в твоем голосе радости? Что-то не так?

– Все нормально, Катя. Я действительно рад за тебя. Просто чувствую себя неважно последнее время.

– Милый, так отдохни. Чего ты, в самом деле. Почему я должна на себе это испытывать? Зачем мне весь этот негатив?

– Да нет, все нормально, - не своим голосом ответил я.

– Ну ладно, Максик, мне пора, я побежала. Я прилечу как раз после твоего тренинга. Закатим вечеринку с друзьями. Целую, люблю.

Я не успел ей ни возразить, что был категорически против Израиля с подружкой, ни сказать ничего в ответ. Она повесила трубку, а в это время прозвенел первый звонок.

– Действительно как в театре, - подумал я.

Сделав наспех лишь несколько глотков кофе, мне пришлось почти бежать в зал, чтобы не поймать на себе гневные взгляды начальства. Теперь выступала Ирина. Она представила итоги за прошедший квартал. Зачитала дорожную карту по выходу из кризиса и повышению продаж.

Прозвучала и моя фамилия в числе эффективных представителей, ставших недавно менеджерами. Не знаю, почему, но почти все повернулись в мою сторону и одобрительно кивнули. Я хотел провалиться под землю.

После всех выступлений начались лекции и занятия. Это позволило мне немного взбодриться, а также отвлечься как от негативных мыслей, так и от своего неважного самочувствия.

Я работал в паре с Ириной, Игорем, с которым ехал сюда, и еще парой ребят из регионов. Регионал как-то пристально стала на меня все время смотреть, хвалить, строить глазки. Мне было не по себе. Шкурой я понимал, что на моем месте любой менеджер, а уж тем более новичок захотел бы оказаться.

Это иммунитет от посягательств на место под солнцем, но внутри меня шла борьба. Я понимал, к чему все идет. Близился корпоративный ужин. Впереди еще было пять ночей, подогретых алкоголем.

Она была симпатичной женщиной лет тридцати пяти, стройной, стильной, умной, но, во-первых, я был женат и любил Катьку, а во-вторых, если я пересплю с регионалом, то буду полностью зависим от нее. Я буду у нее на крючке, потеряв хоть какую-то независимость в принятии решений. Да что тут говорить, я перестану себя уважать. Это не мой подход. Не моя тактика.

А через мгновение мне пришла в голову мысль, от которой мне совсем стало дурно. А что если мое повышение не имеет никакой связи с моими профессиональными качествами? Что если результаты собеседований были изначально предрешены? Что если в голове Ирины родился план приблизиться ко мне, отдав Веру на растерзание Сергею? Мне приходилось силой сдерживать дрожь.

Ирина объявила об окончании занятий, поблагодарила всех и сказала, что форма одежды на ужине парадная. Никаких джинсов и футболок. Специально к приезду директора был выписан французский повар. Я поплелся к себе в номер через улицу. Повесил пиджак на спинку стула, скинул пропитанную потом рубашку и завалился не кровать. Решил немного поспать, а потом уже собираться к ужину. Сергей в номер не приходил. Видимо, решил разогреться в баре.

Зал был шикарным. Потолок, покрытый позолотой, и огромная подвесная люстра. Столы, ломящиеся от еды. Ведущий, с подвешенным языком, нес какую-то чепуху.

Французский повар показывал мастер-класс приготовления десерта. Живая музыка. Опять были пламенные речи от руководства, традиционные игры и шутки. По плану рассадки гостей мне досталось место рядом с Ириной. Я не сомневался, что она сама редактировала этот список. Весь вечер мы пили: кто французское вино, кто водку, Круглов пил и то и другое, заедая всевозможными закусками. Ирина несколько раз подергивала носком своей туфли мои брюки.

Когда объявили белый танец, она пригласила меня танцевать. Пришлось согласиться. Уже порядком пьяная, не стесняясь в движениях, Ирина гладила меня ладонью по слегка не бритым щекам, трепала за ушко, прижималась. От нее пахло дорогими духами и потом. Как пахло от меня, не знаю, но перед выходом я принял душ, чтобы немного взбодриться.