Она уходит по-английски
Шрифт:
– Сложно сказать. Плохо, наверное.
– Проблема в том, что мы боялись отторжения на фоне отмены лекарств, пока тебя зашивали. И такролимус в капельницах у нас закончился некстати. Пришлось срочно заказывать. Тебе сейчас пока есть нельзя. Еду будешь получать также через капельницу в виде раствора. Вещь малоприятная, но что поделаешь. Вообще это вносит значительные коррективы в наше лечение и твою выписку. Это самое питание сильно повышает уровень сахара в крови. Боимся, как бы диабет не развился у тебя, и не образовывались сгустки
– А насколько далеко отодвинулись сроки выписки?
– Сложно сказать. Теперь в любом случае еще одну биопсию нужно будет сделать. Кровь наблюдать. Концентрацию такролимуса. Гастроскопию делать, чтобы посмотреть, как заживает язва.
– А откуда она взялась-то?
– Таблетки. Осложнение.
– Понятно.
– Ты плакал, что ли?
Кивнул.
– Это полезно, но не увлекайся, - сказала она улыбаясь.
– Давай лежи. Завтра мы тебя заберем к нам.
– Хорошо. Спасибо, - сказал я.
– А как долго я тут пробыл?
– Сутки.
– Сутки...
Она ушла.
Зашла медсестра.
– Нужно чего?
– спросила она, доставая из пачки тонкую сигарету.
– А то я покурить тогда пойду.
– Нет, - сказал я.
– Все хорошо.
– Ладно.
И вышла. В коридоре было слышно, как кто-то позвал ее:
– Полин, зайди ко мне.
– Что такое, Павел Игоревич?
– Ты, надеюсь, понимаешь, что было между нами - это просто случайность. Нам было хорошо и все.
– Нет, Павел Игоревич, не понимаю.
– Что ты начинаешь Ваньку валять? Все ты понимаешь. Я женатый человек. Мне проблемы не нужны.
– Павел Игоревич, за свои поступки нужно отвечать. Если у вас чешется в одном месте ночью и, если вам не хватает жены, то это ваши трудности. Я вам не дешевка какая-нибудь, чтобы поматросить и бросить.
– Да ты стерва паршивая! Убирайся отсюда. Ноги твоей завтра же не будет тут!
– Да что ты, кобель, сделаешь? А?! Жене своей настучишь на меня? Что ты ей скажешь? Как тискал медсестру ночью, пока она дома глаз не смыкала с ребенком? Давай. Я посмотрю на тебя тогда.
– Заткнись!
– Милый, что ты так взбеленился? Нам же ведь хорошо было? И вчера, и три дня назад, и месяц назад.
– Уйди и только попробуй что-нибудь рассказать своим подругам или хуже того моей жене.
– Уйду, милый, ты не переживай. Но вот только Полина хочет новый телефон.
Голоса смолкли.
– Неужели закончилось, - подумал я.
– Что с миром происходит. Лежит пациент в реанимации, как рабочий материал, а вокруг него такие страсти кипят. Как же он работает с такой жизнью нервной? И эта тоже хороша. Телефон ей новый. Сама ведь соблазнила, а теперь шантажирует. Жену только жаль его. Не знает ничего. А может и догадывается.
Тут я обратил внимание, что за окном идет дождь. Неужели весна пришла? А какой сейчас месяц? Март вроде должен быть. Или февраль еще. Дождь. Кап по стеклу. С сосулек, наверное, сейчас капли слетают на мостовую. Коты повылезут лапы мыть и на кошек поглядывать. Воробьи скоро зачирикают в парках.
Тут реанимационный бокс залило светом. Лучи пробились сквозь жалюзи, и по ним стали видны частички всякой пыли. Впервые за прошедшее время меня переполняло чувство радости. Причем внезапно. Без причины. Что это может быть? И уже капельницы мне казались такими родными и милыми. Дозаторы уже не пищали надменно и противно, а мерно поскрипывали.
Простыни. Какие же тут мягкие простыни. Боль. Я весь разрезан, выпотрошен и вновь зашит. Ну и ладно. Можно ведь и так жить. Главное - жив.
Вернулась Полина. Села за стол, открыла журнал и начала что-то писать.
– Полина действительно красивая девушка. Мешки под глазами, морщинки на лбу, легкий румянец. Красивая девушка.
– Ты чего, парень? Бредишь, что ли? Какая я тебе красивая?
– А? Что? Я вслух, что ли, говорю?
– Ага, вслух. Понимаю тебя. Без женщины нелегко. Жена, девушка есть?
– Не знаю даже. Жена была. Сейчас, может, и нет уже.
– Это как так?
– Не знаю. Вот так.
– Ну, ты ее любишь?
– Кого?
– Ну, жену свою?
– Люблю.
– Так почему ее может не быть?
– Я подал на развод. На словах, правда, пока.
– Любишь и подаешь на развод? Ты чего с ума сошел?
– Нет вроде. Просто так вышло.
– Ты мужик или кто? Если женщина уходит от мужа, то в этом виноват только он и никто больше.
– Не знаю, кто я сейчас. Я похож сейчас на мужика?
Она подняла глаза и посмотрела на меня. Потом встала и подошла к кровати. Откинула одеяло в сторону, оголив меня по пояс.
– Ну что у нас тут.
Я, молча, смотрел за ее действиями.
– Так-так. Все вроде на месте. Ничего лишнего не отрезали.
Она начала легонько вести пальцами по ноге, начиная от пятки. Нежно так, еле касаясь кожи. Так, что у меня внутри начало быстро что-то бурлить. Ее пальцы двигались все дальше и дальше к паху, и с каждым сантиметром я ощущал, как кровь быстрыми потоками несется от сердца к животу и ниже. Мурашки побежали по телу.
– Ну вот, а говоришь не мужик. Смотри, какой ты чувствительный. Вон как приборы загалдели.
– Хватит.
Она накрыла меня назад.
– Если хочешь, конечно, я могу закончить дело. Помочь, а то будешь, мучиться лежать теперь по моей вине.
– Нет, не нужно. Спасибо. Сейчас само успокоится.
– Ты за жену свою борись, раз любишь.
– Сложно все. Я сам запутался.
– Говорю тебе, Максим, верни ее. Иначе потом пожалеешь.
– Может быть, вы и правы.
– А если что - я тебе свой телефончик оставлю. Позвонишь, если будет скучно. В кино сходим, кофейку попьем. Я теперь вроде свободна. Думаю, ты слышал.