Операция «Цитадель»
Шрифт:
11
Когда Власов постучал в кабинет Хейди, она беседовала с каким-то тучным штандартенфюрером СС [80] . Разговор происходил на повышенных тонах, и, насколько генерал сумел уловить, суть его сводилась к условиям, в которых пребывал в санатории этот эсэсовский полковник.
Андрей заглянул, давая понять Хейди, что очень нужно переговорить с глазу на глаз, но она в это время всецело была занята своим пациентом и на появление жениха почти не отреагировала. Если, конечно,
80
Полковник войск СС.
Поняв, что визит оказался несвоевременным, Власов несколько минут нервно прохаживался по приемной, сопровождаемый насмешливо-хитроватым взглядом засидевшейся в секретаршах морщинистой австрийки.
– Вы могли бы вызвать фрау Биленберг, – наконец, не выдержал он пытки ожиданием. Помня, что точно такой же пытке подвергается сейчас и Штрик-Штрикфельдт, очевидно, обязавшийся непременно, уже сегодня, вернуть его в Дабендорф.
– Это невозможно, господин русский офицер.
– Генерал, – нервно поправил ее Власов.
– Если вы так считаете, – пожала плечами секретарь.
Марта прекрасно знала, в каком Власов чине и в каких отношениях с Хейди. Но она «всего этого» не одобряла. В том числе не одобряла и того, что Власов до сих пор не надел германский мундир, как это сделали все его штабные офицеры, и не носил знаков различия. В конце концов, сама Марта была дочерью и женой офицеров. Стоило ли удивляться, что она упорно продолжала обращаться к Власову «господин русский офицер» и демонстративно не делала никаких поблажек, пытаясь низводить его до уровня случайного просителя. – Госпожа Биленберг явно не одобрит этот мой поступок.
– Но скажите, что ее жду я.
– Вы? – наивно удивилась Марта, что в устах ее прозвучало, как «А кто вы, собственно, такой?!». – Но вы же сами видели: у нее в кабинете штандартенфюрер Вольке. Из гестапо. Кстати, ее давнишний знакомый, – не отказала себе в удовольствии Марта еще раз ранить русского, исподлобья проследив за его реакцией.
– Здесь он такой же пациент, как и все остальные, – ревниво заметил Власов не столько для Марты, сколько для того, чтобы погасить вспышку раздражения.
– Ошибаетесь, господин русский офицер. Это все мы в конечном итоге пациенты штандартенфюрера СС Вольке. По крайней мере, до тех пор, пока он возглавляет земельное отделение гестапо.
Впав в еще большее смятение, Власов решительно шагнул к двери и, уже без стука, отворил ее. Генерала поразило, что штандартенфюрер и Хейди еще несколько секунд спокойно беседовали между собой, словно не замечали его появления.
– Фрау Биленберг, мне очень хотелось бы переговорить с вами с глазу на глаз. Буквально несколько минут.
– Но я сейчас занята, – спокойно ответила Хейди, улыбаясь Вольке. – Вы же видите.
– Это связано с моим отъездом в Берлин.
– Тем более, – процедила СС-вдова.
– Кто это такой? – тут же побагровел штандартенфюрер. – Судя по произношению, это
– Русский.
– Русский?! – подхватился штандартенфюрер, набыченно глядя на Андрея. – Только его здесь не хватало! Что ему нужно в санатории СС?
– Он здесь отдыхает.
– Вы издеваетесь, фрау Биленберг?
– Ничуть.
– В таком случае, я спрашиваю вас: как он, этот русский, оказался в санатории СС?
– Это не просто русский, он еще и генерал.
– А мне плевать на то, что он был генералом. Теперь он пленный. И место ему – в лагере.
– Но это генерал Власов, – только теперь Андрей почувствовал, что Хейди развеяла маску злорадственного безразличия и слегка обеспокоилась. В любом случае, ей не хотелось, чтобы штандартенфюрер ушел от нее в ненависти. – Тот самый генерал, который создает русскую армию.
– Русскую? – располневшая шея тучного полковника побагровела, как раскаленная гильза. – Он… создает русскую армию?!
– Да нет же, господин Вольке, генерал Власов и его солдаты служат Германии.
Командарм не сомневался, что штандартенфюрер давно понял, кто перед ним, но продолжает амбициозно ломать комедию.
– Генералы, которые служат Германии, носят знаки различия вермахта! – жестко парировал штандартенфюрер. – В том числе и русские генералы. Мне это известно. А этот ходит, как обозный вольнонаемный или какой-нибудь хиви [81] из захудалого тылового артдивизиона.
81
Хиви называли «добровольных помощников» из бывших красноармейцев, которые за паек трудились в артдивизионах (и других подразделениях вермахта) в качестве подносчиков снарядов.
По тому, как резко отреагировал Вольке на этот аргумент СС-вдовы, Власов видел, что полковник не только прекрасно понял, с кем имеет дело, но и давно осведомлен о том, что Власов упорно отказывается надеть мундир немецкого генерала. Хотя все остальные русские генералы и офицеры уже носили форму вермахта или русские белогвардейские мундиры, но со знаками различия РОА.
Упрямство, с которым Власов отказывался от германского мундира, продолжая облачаться в какую-то странную, цвета хаки, форму непонятно какой армии и какого рода войск, раздражало в рейхе уже многих, даже самих генералов и старших офицеров.
Они справедливо считали, что такая форма одежды во многих случаях ставила командарма, а, следовательно, и их самих в крайне неловкое положение. И среди прочего мешала вести переговоры с германскими военными, не воспринимавшими его как генерал-полковника. Чисто психологически они по-прежнему видели в нем полупленного, а главное, полупризнанного лидера «германских русских» – к которым тоже относились настороженно и высокомерно, – но отнюдь не командующего РОА.
– Перед вами генерал-полковник, господин штандартенфюрер СС, – задело теперь уже и Власова. – Который присягал фюреру так же, как и вы. И будьте добры соблюдать субординацию.