Оперативный простор
Шрифт:
— Что-то уж больно совсем хреновый расклад выходит, — вздохнул я. — Ваня, а где сейчас держат Александра?
— В «Крестах».
— Можешь организовать с ним свиданку? — без особой надежды в голосе спросил я.
— Товарищ Быстров, вы что себе позволяете?! — сразу перешёл на официальный тон следователь, но Кондратьев его одёрнул:
— Не кипятись, Ваня! Если Жора разговорит родственника — кому от этого будет хуже?
— Иван, я обещаю: если Александр — убийца, я заставлю его написать чистосердечное, — твёрдо пообещал я. — Пусть садится в тюрьму. У меня из близких
— Сделай, Ваня! — попросил Кондратьев. — Проведи официально по бумагам, как попытку воздействовать на обвиняемого при помощи его родственников. Ни одно начальство не придерётся. Ну, пожалуйста — ты ведь знаешь, что я тебя никогда не подводил!
— Я одного не понимаю, а твой какой интерес в этом деле? — нахмурился Самбур.
— Да никакой — просто есть такое понятие, как взаимопомощь и выручка. Если не будем стоять друг за друга — нас уголовная шушера размажет как кисель по тарелке, — сказал Кондратьев.
— Действительно, Иван — ты же ничего не потеряешь, — встала на нашу сторону Раиса и, кажется, её слова и стали той соломинкой, что сломала хребет верблюда.
— А, хрен с вами! — махнул рукой Самбур. — Уломали, сволочи! Зарезали без ножа. Организую я вам эту свиданку. Приходи завтра к «Крестам» часикам так к тринадцати — я все документы выправлю и тоже подойду к этому времени. Если задержусь, подожди, никуда не уходи.
— Спасибо тебе огромное, Иван! — обрадованно произнёс я.
— Было бы за что говорить, — пожал плечами следователь. — Хотя не очень-то я верю в пользу от этой встречи. Твой родственник из бывших, не похоже, чтобы ты был у него в авторитете.
— Я должен попробовать, Ваня!
— Должен так должен. А с тебя, Серый, — Самбур пристально посмотрел на Кондратьева, — я ещё придумаю как спросить.
— Само собой! Не люблю в должниках ходить, — усмехнулся тот.
Из дома мы вышли вместе. Самбур пошёл провожать Раису, Кондратьев поехал к своей Марии Константиновне, а я отправился к сестре.
Переполненный трамвай «выплюнул» меня на остановке. Немного поплутав, я всё же нашёл Катин дом.
Парадная была наглухо заколочена — частое явление того периода. Жильцы обычно ходили через чёрный ход.
Поднялся по лестнице, потянулся к дверному звонку, но внезапно дверь распахнулась, чтобы выпустить из квартиры незнакомого мужчину лет сорока: небольшого роста, сухого, с чертами лица, который принято называть аристократическими. Он был в штатском, но выправка всё равно выдавала в нём военного человека, офицера.
Мужчина прощался с Катей, галантно целуя её руку.
Увиденное меня несколько смутило. Любовник? Хотя нет, не похоже… Сестра ничего не говорила о том, что изменяет Александру, да и не похожи они на влюблённую парочку, скорее на двух знакомых.
При виде меня мужчина распрямился, а Катя улыбнулась:
— А вот и мой брат. Я вам рассказывала о нём.
— Вадим Борисович Птахин, — коротко представился он. — Имею честь преподавать на тех же курсах, что и супруг вашей сестры.
— Георгий Олегович Быстров. — кивнул я. — Степень моего родства с Александром вам известна.
— Очень
Так обычно рассматривают что-то или кого-то на предмет потенциальной угрозы: настороженно, с вниманием к каждой детали.
— Ещё раз приношу извинения за поздний визит: много работы, учёба ведётся в две смены. Но не мог не зайти — мы с Александром всё же коллеги. Трудно оставаться равнодушным к тому, что происходит. А сейчас мне пора, уважаемые Екатерина Олеговна и Георгий Олегович.
Он по-военному щёлкнул каблуками и стал быстро спускаться по ступенькам.
— Ты его хорошо знаешь? — спросил я, как только Птахин вышел из подъезда, а мы оказались в комнате, где никто бы не смог нас подслушать.
— Он прежде бывал у нас раз три-четыре… ну до того, как случился этот кошмар. Это единственный человек с Сашиной работы, который интересуется о его делах. Все остальные меня избегают. Похоже, больше никто не верит, что Саша не убийца. — вздохнула Катя.
Во мне проснулся сыщик. Если кто-то настойчиво интересуется делом — значит, у него есть причины для этого. Внешний вид этого Птахина явно говорит, что это не дурак и не простофиля, человек военный до мозга костей и потому собранный. И его визит к Кате отнюдь не случаен.
Любой мент на моём месте сразу бы насторожился — я не исключение.
— А что говорит Вадим Петрович на этот счёт? — как бы между прочим спросил я.
— Полагает, что всё произошедшее — какая-то ошибка, недоразумение. Сильно волнуется за Сашу. Вадим Петрович — очень интеллигентный и порядочный человек. Жаль, не могу сказать такое про остальных. Некоторые Сашины коллеги ведут себя ничуть не лучших тех милиционеров, которые арестовали мужа. Такие же грубые и неотёсанные болваны, — в сердцах произнесла Катя.
— И как часто Вадим Борисович осведомляется у тебя о муже?
— Это второй его визит после ареста.
— Значит… второй. Твой муж и Птахин — они были дружны?
— Дружбой я бы это не назвала. Скорее просто коллеги и знакомые. Когда Вадим Петрович бывал у нас в гостях, я не вслушивалась в их разговоры с мужем. Но как женщина могу сказать: у них имелись какие-то свои секреты, в которые мужчины так не любят посвящать женщин. Что-то связанное с их работой… Ах, я всё равно в этом не понимаю ровным счётом ничего, — чуть кокетливо произнесла сестра.
Воспоминания о прошлом доставляли ей удовольствие. Катя даже слегка развеселилась, почувствовала безмятежность. Конечно, это ненадолго, потом тяжкий груз происходящего снова возьмёт своё, Катя погрустнеет.
Но сейчас ей стало чуточку лучше.
Порой именно светлые моменты, сохранившиеся в памяти, поддерживают нас на плаву в этой жизни.
— Понятно. Что ты сказала Птахину обо мне? — продолжил я.
— Решил поиграть со мной в следователя? — усмехнулась она. — А мне казалось, что допросы остались где-то далеко в прошлом, и ты приехал, чтобы избавить меня от них. Знаешь. Теперь я понимаю, что чувствуют те, кого ты допрашиваешь…