Опиумная война
Шрифт:
«Осторожней, — сказал он себе, — иначе не сумеешь вернуться».
Он знал, что тогда случится. Он превратится в неконтролируемый поток воли богов, врата в мир духов, не имеющие замка. Станет бесполезным, припадочным и пускающим пену изо рта сосудом, и его поместят в Чулуу-Корих, чтобы не причинил никому вреда. Кто-нибудь внесет его имя в Скрижали, и он окажется в каменной тюрьме, куда заключил стольких своих подчиненных.
Он вспомнил свой первый визит в Чулуу-Корих, когда заключил туда собственного наставника. Тюр стоял перед ним, лицом
Скоро настанет день, когда он тоже сойдет с ума. Но такая судьба ждет всех цыке. Все наемные убийцы императрицы либо рано умирают, либо сходят с ума, а иногда и то и другое.
Тюр считал, что у него есть еще пара десятилетий, как у его наставника, прежде чем тот передал богиню Тюру. Считал, что у него еще есть достаточно времени для обучения новичков ходьбе по пустоте. Но расписание диктовала богиня, и он не знал, когда она окончательно призовет его к себе.
Нужно выбрать ученика. Нужно выбрать кого-то из своего народа.
Пять лет назад он подумывал выбрать Провидца, тощего мальца из Глухостепи. Но Чахан был таким хрупким и странным, даже для своего народа. Чахан командовал бы как демон. Он добился бы полного подчинения нижестоящих, но только лишив их свободы воли. Чахан уничтожил бы их разум.
Новый заместитель Тюра, присланный из академии, был куда лучшим кандидатом. Мальчишка готов командовать цыке, когда этого уже не сможет делать Тюр.
Но у него есть собственный бог. А боги эгоистичны.
Шхуна застыла в тени «Риохая». Человек в плаще сел в шлюпку и пересек разделяющее два корабля расстояние.
Капитан «Риохая» приказал бросить концы. Вместе с половиной команды он стоял на палубе и ждал, пока на борт поднимется никанец.
Два матроса помогли ему забраться на палубу.
Вновь прибывший откинул капюшон, и по плечам рассыпались длинные сверкающие волосы цвета обсидиана. Белоснежная кожа сияла как сама луна. Губы были цвета свежей крови.
На корабль взошла императрица Су Дацзы.
Тюр так удивился, что чуть не выскочил из тени.
Почему она здесь? Первая мысль была до нелепого мелочной — она что, ему не доверяет и решила обо всем позаботиться сама?
Что-то пошло не так. Она точно здесь по собственной воле? Или Федерация заставила ее приехать?
Или изменились приказы, которые отдали ему?
Мысли Тюра бешено скакали, он гадал, что предпринять. Он может убить солдат, прежде чем они притронутся к императрице. Но Дацзы знала, что он здесь, и подала бы знак, если хотела смерти мугенцев.
Значит, он должен ждать и наблюдать за игрой императрицы.
— Ваше величество. — Генерал Гин Серюй был крупным человеком и на фоне остальных смотрелся гигантом. Он навис над императрицей. — Вы долго добирались. Император Риохай уже начал терять терпение.
— Я не собачка Риохая, чтобы подчиняться его приказам.
Голос Дацзы прокатился эхом по кораблю — чистый и холодный, как лед,
— Но все же вас вызовут, — резко ответил генерал. — Император Риохай раздражен вашим кокетством. Ваши преимущества сокращаются. У вас в руках слишком мало козырей, да вы и сами знаете. Вам стоит радоваться, что император вообще снизошел до разговора с вами.
— Ваше превосходительство чрезвычайно любезны, — улыбнулась Дацзы.
— Хватит уже болтовни. Говорите по сути.
— В должное время, — спокойно отозвалась Дацзы. — Но сначала у меня есть другое дело.
И она посмотрела прямо в темноту, где скрывался Тюр.
— Хорошо. Ты здесь.
Тюр принял это за сигнал.
С занесенными ножами он выпрыгнул из темноты, но упал на колени, когда Дацзы остановила его взглядом.
Он пораженно смотрел на нее, потеряв дар речи. Руки и ноги онемели и застыли, и только потому он мог стоять прямо. Дацзы обладала способностью гипноза, Тюр это знал, но она никогда не применяла гипноз к нему.
Из головы вылетели все мысли. Тюр мог думать лишь о ее глазах. Поначалу они были большими, сверкающими и черными, а потом пожелтели, как змеиные, узкие зрачки притягивали, словно мать, прижимающая ребенка, точно жестокая имитация богини.
И как богиня, она была прекрасна. Удивительно прекрасна.
Не сходя с места, Тюр опустил ножи.
Перед ним танцевали видения. Пульсировали огромные желтые глаза, они заполнили все поле зрения до границ, тянули в свой мир.
Тюр видел безымянные формы. Цвета, которые не мог описать. Видел женщин без лиц, танцующих в багрянце и кобальте, тела извивались, в точности как шелковые ленты в их руках. А потом, заворожив добычу, Гадюка вонзила в него клыки и наполнила ядом.
Атака была опустошительной и мгновенной.
Императрица разбила мир Тюра, как стекло, словно он жил в зеркале, а Дацзы прижала его к острому краю, и Тюр застрял там, когда зеркало разбилось, застрял до конца времен. Раздался крик, перешедший в визг, и никак не прекращался. Глаза Гадюки обесцветились до белого и наполнили все вокруг болью. Тюр пытался укрыться в тени, но не находил богиню, а гипнотические глаза были повсюду. Куда бы он ни повернулся, его преследовали эти глаза. Змея зашипела, сверля его взглядом, парализуя…
Тюр снова призвал богиню, но она по-прежнему молчала, ее отогнала сила, превосходящая даже темноту.
Су Дацзы владела силами более древними, чем сама империя. Древними, как само время.
Мир вокруг Тюра прекратил вращаться. Он вместе с императрицей плыл в центр урагана цвета, застывший только благодаря ее щедрости. Тюр снова обрел форму, как и она, и она больше не была гадюкой, а превратилась в богиню в обличье Су Дацзы.
— Не осуждай меня. В этой игре есть силы, которые ты неспособен понять, и твоей жизнью нужно пожертвовать.