Опороченная (Карнавал соблазнов)
Шрифт:
Тайкир поперхнулся и обдал Эйрика брызгами меда.
Стряхивая капли с груди, Эйрик бросил на него недовольный взгляд.
— Кстати, если уж речь зашла о красотках, Тайкир, держись подальше от Бритты. Она подружка Вилфрида.
Они заговорщицки засмеялись, а затем встали, поскольку к ним приближалась Идит, обнимая за плечи сына Джона и Эйрикову дочку Ларису.
Голубые глаза Ларисы глядели на отца с детским обожанием. Он почувствовал укол вины оттого, что так долго держал в небрежении свою старшую, и был счастлив,
Глаза его обратились к Джону. Семилетний мальчик был тоненьким, как мать, и станет со временем, по всей вероятности, ростом не ниже Эйрика. Вообще-то Идит была права: черные волосы мальчика и бледно-голубые глаза очень походили на его собственные.
Ему следовало бы ненавидеть сына своего злейшего врага, но у него душа не лежала винить ребенка за отцовские грехи. Он протянул Джону руку, и мальчик прижался к материнским коленям, обратив к ней испуганный, вопрошающий взгляд. Идит строго кивнула и мягко подтолкнула его вперед.
Эйрик, чтобы успокоить мальчика, обнял его за плечи, а другой рукой привлек к себе Идит.
Затем он кивнул Тайкиру и Ларисе, чтобы те встали по сторонам от Джона и Идит. Расположившись таким образом, они обратили выжидающие взоры в большой зал, требуя от свиты и гостей тишины.
Когда все затихли, Эйрик произнес зычным, властным голосом, который разнесся по всему залу:
— Друзья мои и верные соратники, я представляю вам свою жену, Идит из Равеншира. — Он нагнулся и в знак уважения поцеловал ее в холодные губы, прежде чем она успела отпрянуть в удивлении. Толпа, казалось, не заметила ее непроизвольного порыва. Все возликовали, поднимая бокалы в честь новобрачной четы.
Затем Эйрик поднял руку, призывая к тишине, и представил своего брата Тайкира, которому достался ворчливый гул. Ведь за последние годы Тайкиру доводилось сражаться против кое-кого из присутствующих.
Затем пришел черед Ларисы. Эйрик улыбнулся, когда его дочь стала красоваться, как павлин, под одобрительные возгласы.
Когда все снова умолкли, Эйрик выждал несколько мгновений, а затем поднял Джона за талию и поставил перед собой на стол. Положив одну руку Джону на голову, а другой крепко обхватив напряженные плечи новой жены, Эйрик объявил:
— Друзья мои, я представляю вам своего истинного сына, Джона из Соколиного Гнезда и Равеншира. С огромнейшей радостью я могу наконец-то признать отцовство, чего не мог сделать за все эти годы.
Ответом на его слова было недоуменное молчание, затем в опьяненных мозгах что-то слабо забрезжило, и по толпе пробежал тихий ропот удивления. Наконец Тайкир, справившись с изумлением, поднял кубок и воскликнул:
— За моего племянника Джона и брата Эйрика! Да пребудет благословение с ним, и его семейством, и с теми, кто уже у него есть, и с теми семенами, которые он бросит в плодородную борозду своего нового брака! — И он махнул рукой в сторону застывшей от ужаса Идит.
Собравшиеся с готовностью отозвались на его здравицу весельем и громогласными пожеланиями счастья.
Эйрик тихо посмеялся себе под нос, когда почувствовал, как съежилась у него под рукой Идит, заслышав слова брата насчет семени, брошенного на ее поле. Еще бы они ей понравились!
Эйрик стиснул ее плечо, просто чтобы посмотреть, как она отзовется на этот жест. И не удивился, когда она двинула его в бок локтем и прошипела:
— Пожалуй, мне стоило бы посадить пару пчел в штаны твоему брату. Плодородная борозда, надо же!
Эйрик осклабился.
— У меня прежде была покорная жена, Идит. И это было не слишком приятно, — поведал он ей тихим голосом, нагнувшись к уху; при этом ему понравилось, как тонкая ткань ее накидки щекочет ему кожу, и он ощутил внезапное желание снова испробовать вкус ее губ. — Теперь мне будет интересно отведать на супружеском ложе твоей непокорности.
Обнаружив, что ему нравится дразнить свою новую жену, он был невероятно доволен, когда у нее вырвался негодующий возглас. Отъявленная ханжа.
Вообще-то, в постели все может получиться не так уж и плохо, сказал себе Эйрик, тем более что темнота спальни скроет надутое ее лицо и костлявое тело. Если бы еще он мог заткнуть ей чем-нибудь рот, чтобы не слышать скрипучий голос!
Ее фиалковые глаза сверкнули яростными искрами, словно она прочитала его мысли, а подбородок сердито выдвинулся вперед.
Эйрик засмеялся себе под нос. Что может быть приятнее хорошего сражения!
На самом деле Идит была не слишком уж и расстроена непристойной здравицей Тайкира и поддразниванием Эйрика.
Когда новый супруг признал ее сына за своего собственного перед всеми важными гостями, он тем самым коснулся чувствительного места, глубоко спрятанного в ее ожесточившейся душе. Она будет ему вечно благодарна, а уж сейчас, под впечатлением момента, способна многое ему простить — даже такое легкое развлечение за ее счет.
Она принудила себя положить ладонь ему на руку, когда они снова сели за стол, и дрожащим от нахлынувших чувств голосом сказала:
— Эйрик, я благодарна тебе за твои слова, касающиеся Джона. Это больше, чем я ожидала.
Эйрик выразительно поглядел на ее руку, а затем вопросительно наморщил лоб.
— Благодарна, говоришь? А как благодарна?
— Не так, как ты думаешь, похотливый чурбан. — Она хоть и попыталась нахмуриться, но не смогла удержаться от короткого смешка.
— О? А откуда ты знаешь, о чем я думаю? Может, я намекал, что неплохо бы увеличить тебе приданое — добавить монет, лишний локоть шелка. — Он громко захохотал. — Или пчел побольше дать.
Идит неодобрительно покачала головой: