Опытъ закона о народонаселеніи
Шрифт:
Воззрнія Мальтуса не замедлили вызвать разногласіе между нимъ и почти всми его друзьями, не исключая отца, который до конца своей жизни оставался стороннікомъ реформаціоннаго движенія, такъ ярко обозначившегося съ начала восемнадцатаго вка. Это разногласіе не поколебало выводовъ молодого ученаго; оно лишь побуждало его къ дальншимъ изслдованіямъ и къ отысканію новыхъ доказательствъ для подтвержденія своей правоты. Наконецъ, вновь вышедшее сочиненіе Годвина «О скупости и расточительности», въ которомъ авторъ повторяетъ свою теорію о томъ, что вс общественныя бдствія являются слдствіемъ несовершенства и ошибокъ правительства, побудило Мальтуса обнародовать свои воззрнія, опровергающія теорію Годвина. Вышедшее въ 1798г., безъ обозначенія имени автора, первое сочиненіе Мальтуса представляло небольшую брошюру, носившую полемическій характеръ и заключавшую сжатое изложеніе закона о народонаселеніи съ вытекающими изъ него выводами о томъ, что устраненіе нищеты,
Этотъ полемическій характеръ брошюры, а можетъ быть и молодое увлеченіе впервые такъ ясно формулированнымъ закономъ, были причиною того, что Мальтусъ съ безпощадною, жестокою послдовательностью длалъ свои выводы изъ установленного закона и даже не останавливался передъ необходимостью пожертвовать тми несчастными существами, которыя невольно являлись нарушителями этого закона. «Человкъ, появившійся на свтъ, уже занятый другими людьми, — говорилъ Мальтусъ въ своей брошюр, — если онъ не получилъ отъ родителей средствъ для существованія, на которыя онъ вправ разсчитывать, и если общество не нуждается въ его труд, не иметъ ни какого права требовать для себя какого нибудь пропитанія, ибо онъ совершенно лишній на этомъ свт. На великомъ пиршеств природы для него нтъ прибора. Природа приказываетъ ему удалиться и, если онъ не можетъ прибгнуть къ состраданію кого-либо изъ пирующихъ, она сама принимаетъ мры къ тому, чтобы ея приказаніе было приведено въ исполненіе. Если-же пирующіе стснятъ себя и уступятъ ему мсто за столомъ, тотчасъ-же появятся новые непрошенные гости и потребуютъ для себя той-же милости, ибо всть о томъ, что за столомъ хватаетъ явствъ для вновь пришедшихъ, тотчасъ распространится всюду. Порядокъ и гармонія пиршества будутъ вскор нарушены, изобиліе, царившее прежде, замнится недостаткомъ и счастье пирующихъ омрачится зрлищемъ появившейся всюду нищеты и тягостными воплями новыхъ пришлецовъ, ненашедшихъ для: себя пропитанія, на которое имъ дали основаніе разсчитывать. Тогда только, слишкомъ поздно, пирующіе поймутъ, что они совершили ошибку, нарушивъ строгія правила, установленныя великою распорядительницею пиршества относительно непрошенныхъ гостей, тогда только они догадаются, что природа, заботясь о томъ, чтобы приглашенные были достаточно накормлены, и зная, что у нея нтъ явствъ для неограниченнаго числа гостей, изъ разумнаго человколюбія устраняла вновь пришедшихъ, когда вс мста за столомъ были уже заняты».
Въ этомъ первоначальномъ вид теорія Мальтуса носила чрезвычайно мрачный, пессимистическій характеръ и фатально обрекала человчество на постоянныя бдствія, ибо, если человческій родъ неизбжно размножается въ геометрической прогрессіи, а средства существованія — въ ариметической, то лишь такія разрушительныя препятствія, какъ нищета, болзни и преждевременная смерть способны временно возстановлять равновсіе между числомъ людей и количествомъ пищи и не только реформы правительственныхъ учрежденій или общественнаго строя, но и вообще никакія человческія дйствія или усилія не могутъ измнить къ лучшему судьбу людей. Эта теорія съ одной стороны снимала всякую отвтственность съ правящихъ классовъ за бдствія остальной части населенія, съ другой стороны не оставляла послднему никакой надежды на прочное улучшеніе въ будущемъ и длала излишнимъ какое-бы то ни было преобразованіе общественнаго строя и его учрежденій.
Легко понять какое впечатлніе должно было произвести появленіе подобнаго сочиненія почти въ самый разгаръ борьбы страстей, вызванныхъ французской революціей, которая взволновала всю Европу и повергла въ тревогу вс правительства. Оно было принято съ шумнымъ одобреніемъ всми, для кого сохраненіе существовавшаго порядка вещей было выгодно и вызвало негодованіе той части общества, которая помышляла объ улучшеніи участи низшихъ классовъ населенія путемъ различныхъ реформъ. Ошибки Мальтуса, какъ это обыкновенно бываетъ, не замедлили усилиться не въ мру ревностными послдователями, которые предложили тотчасъ-же примнить теорію Мальтуса къ практической жизни. Такъ, по словамъ Росси, одинъ современный Мальтусу филантропъ издалъ, подъ псевдонимомъ Маркуса, брошюру, въ которой предлагалъ подвергать всхъ новорожденныхъ дтей рабочихъ безболзненной смерти, а нмецкій писатель Вейнгольдъ отдавалъ предпочтеніе тому способу, при помощи котораго пріобртались высокіе голоса для пвчихъ Сикстинской капеллы. Противники Мальтуса, съ другой стороны, дискредитировали его ученіе умышленными преувеличеніями и такимъ образомъ способствовали установленію за нимъ репутаціи врага человчества. Т и другіе действовали въ этомъ направленіи столь успшно, что едва-ли не до послдняго времени названіе «мальтузіанецъ» признается браннымъ словомъ.
Хотя ближайшимъ поводомъ для обнародованія перваго изданія «Опыта закона о народонаселеніи» было желаніе опровергнуть ученіе Годвина, тмъ не мене Мальтусъ не имлъ въ виду написать политическій памфлетъ для достиженія временныхъ цлей какой-либо партіи, а относился къ своему сочиненію, какъ къ научному труду, предназначенному для уясненія истины. Поэтому чрезмрныя похвалы сторонниковъ и яростныя нападки противниковъ послужили Мальтусу лишь для уясненія того, что было ошибочнымъ или преувеличеннымъ въ его сочиненіи и онъ принялся снова за изученіе вопроса съ цлыо исправить недостатки своего ученія. Онъ постилъ Данію, Швейцарію, нкоторыя части Германіи, Швеціи, Норвегіи и Рoссіи, всюду собирая свднія для освщенія вопроса о народонаселеніи и лично знакомясь съ условіями экономическаго быта населенія и организаціею филантропическихъ учрежденій.
Результатомъ этихъ изслдованій было второе изданіе «Опыта», появившееся въ 1803 году. Въ немъ Мальтусъ, сохранивъ прежнія основанія закона народонаселенія, подтвердилъ ихъ многими новыми данными, сгладилъ вс рзкости и излишества перваго изданія, добавилъ новые отдлы, изъ которыхъ важнйшимъ является отдлъ о предупредительныхъ препятствіяхъ, включая въ нихъ «нравственное обузданіе» и подвергъ критике англійскіе законы о бдныхъ. Вс эти измненія настолько существенны, что второе изданіе можно разсматривать какъ новое сочиненіе. Тмъ не мене и въ этомъ измненномъ вид ученіе Мальтуса постоянно испытывало участь, которая едва-ли выпадала на долю какого-либо другого произведенія въ научной литератур. Со времени своего обнародованія и до нашихъ дней, оно вызывало съ одной стороны самыя горячія возраженія, ожесточенныя нападки и даже негодованіе, съ другой стороны оно пользовалось безусловнымъ, признаніемъ и почтительнымъ удивленіемъ, обыкновенно воздаваемымъ величайшимъ произведеніямъ человческаго ума.
Такъ, Годвинъ въ 1818 году характеризуетъ Мальтуса какъ «мрачнаго и ужаснаго генія, готоваго погубить вс надежды человческаго рода. Если къ провозглашеннымъ имъ въ первомъ изданіи своей книги препятствіямъ къ размноженію наронаселенія, Мальтусъ прибавилъ еще одно, подъ именемъ нравственнаго обузданія, то это лишь для того, чтобы успокоить возмущенныхъ читателей. Тмъ не мене въ теченіи вотъ уже двадцати лтъ чувства англійскаго населенія грубютъ подъ вліяніемъ ученія Мальтуса. Я не могу предвидть, какое вліяніе окажетъ это ученіе на характеръ англійскаго народа, но глубоко убжденъ, что производимому имъ злу нужно возможно скоре положить предлъ. Въ теченіи двадцати лтъ пытаются уврить народъ, что нужно презирать человческія существа и въ особенности дтей. По словамъ ученія Мальтуса, идущая по улиц беременная женщина представляетъ поистин тревожное зрелище, а отецъ многочисленной семьи, если онъ принадлежитъ къ низшему классу населенія, долженъ считаться въ нашихъ глазахъ гнуснымъ человкомъ».
По словамъ Джемса Бонара, біографа и комментатора Мальтуса, авторъ «Опыта закона о народонаселеніи» представляется «самою пагубною личностью своего вка. Даже самого Бонапарта нельзя назвать столь-же жестокимъ врагомъ человческаго рода. Онъ защищалъ оспу, рабство и дтоубійство; онъ порицалъ общественныя вспомоществованія и ранніе браки; онъ имлъ безстыдство жениться посл своей проповди, направленной противъ семьи; онъ признавалъ міръ настолько дурно устроеннымъ, что наилучшіе поступки неизбежно должны въ немъ производить величайшія бдствія; онъ лишилъ наше существованіе всякой поэзіи и провозгласилъ жестокое правило на старую тему: — суета суетствій, всяческая суета!»
По мннію Прудона, произведенія Мальтуса, — это «теорія убійства, якобы, изъ-за политическихъ соображеній, изъ-за филантропіи, изъ-за любви къ Богу. Мораль «мальтузіанцевъ» — это мораль свиней! Грубость этого выраженія оправдывается тмъ чувствомъ, которое невольно приходится испытывать при воспоминаніи о приверженцахъ нравственнаго обузданія, искажающихъ законы стыдливости, пародирующихъ заповди и разсуждающихъ о способахъ излченія народа отъ супружеской скромности, и все это — во имя самозваннаго ученія, которое было-бы позоромъ для науки, если-бы не считалось позоромъ для нравственности!»
Съ другой стороны, послдователи Мальтуса признаютъ его геніальнымъ мыслителемъ и среди его безусловныхъ, сторонниковъ можно назвать такія извстныя имена, какъ Ж.-Б. Сэ, Де-Траси, Джемсъ Милль, Макъ-Коллохъ, Сисмонди, Гарнье, Дюшатель, Росси, Торнтонъ, Дж.-Ст. Милль, словомъ, почти всхъ экономистовъ манчестерской школы.
Вскоре посл выхода въ свтъ второго изданія «Опыта закона о наронаселеніи», въ 1805 году Мальтусъ былъ приглашенъ, по протекціи Питта, профессоромъ исторіи и политической экономіи въ коллегію Остъ-Индской Компаніи, въ Гейлебюри близь Гертфорда, гд онъ въ тоже время исполнялъ обязанности священнослужителя. Коллгіия незадолго до того была основана директоромъ Остъ-Инской Компаніи для подготовленія молодыхъ людей къ служб въ учрежденіяхъ Компаніи; въ ней постоянно находилось до 40 учениковъ, проходившихъ въ коллегіи трехълтній курсъ; въ класс Мальтуса постоянно было 12 — 14 слушателей.