Оракул
Шрифт:
Гитлер судорожно нащупал на столе стакан с водой, жадно глотнул и, вновь впадая в пророческий транс, заговорил:
– Нет, мы не уйдем. Мы будем приходить вновь и вновь. Наши коричневые легионы показали миру пример абсолютной силы и тотальной власти над смертными телами и душами! Третий рейх разгромлен, но будет Четвертый рейх! Рейх высших существ, потомков Люцифера. Им суждено родиться в объятиях полюса!
Гитлер умолк. Лихорадочный блеск глаз погас, он рухнул в кресло, запрокинув изможденное лицо. Вайстор терпеливо ожидал пробуждения фюрера в почтительной, но неудобной позе. Шея и опущенные плечи покалывали от напряжения, но он не решался нарушить тишину.
– Пойди
В ночь на 28 апреля бомбардировка имперской канцелярии достигла предела. Бетонные перекрытия трещали, и по бункеру прокатывались волны ужаса. Всем затаившимся в бункере точность ложившихся снарядов казалась смертоносной. Отчаяние и страх достигли предела, примеры высокой жертвенности мешались с животным эгоизмом. «Лишь в крайних обстоятельствах человеческое существо может быть таким прекрасным и омерзительным», – думал Вайстор, перешагивая через мертвецки пьяных, полураздетых офицеров, лежащих штабелями, как бревна. Женщины потеряли всякий стыд и походили на взбесившихся вакханок, солдаты отказывались повиноваться. Но все еще оставались те, кто до последней минуты помнил долг. Среди них был фельдмаршал Кейтель.
На рассвете Кейтель и Вайстор вылетели в Шлезвиг, куда в дальнейшем предполагалось эвакуировать рейхсканцелярию. Застегивая летный шлем, Кейтель сказал:
– Попрощайтесь с Берлином, Вайстор. Вы больше никогда не увидите его! Немецкая нация жила верой в грядущее могущество. Обескровленная и сломанная Германия проклянет даже память о нас…
Вайстор ничего не ответил. Ревел самолетный двигатель, и веселая бодрость мотора скоро передалась и ему. Покачивая крыльями, «Хейнкель» разбежался против сильного встречного ветра. Тяжело приседая, он оторвался от земли, уверенно набрал высоту и взял курс на Шлезвиг.
Фельдмаршал Кейтель, принявший на себя командование двумя армиями, должен был реализовать очередной план защиты Берлина и вернуться в бункер. На следующий день он попытался вернуться в столицу Рейха, но безуспешно – советские войска уже громили Берлин.
Глава 11
Церемония «густого воздуха»
Мы – алхимики чудовищной расправы.
29 апреля 1945 г.
Остров Рюген в Балтийском море.
Некогда остров Рюген носил славянское название Руян, позже его переименовали в остров Гвидо, и в народе он считался резиденцией тайных королей. Сюда весною сорок пятого было перевезено несколько мистических святынь СС. Позже на Рюген доставили скульптуры и обелиски, витражи в виде свастик, кованые рамы готических окон и мраморные плиты пола, отполированные руками заключенных концентрационных лагерей, – все это мрачное великолепие прибыло из Вавельсбурга, главного святилища СС. Даже дорога к замку Пилигримов, проложенная в виде копья, повторяла дорогу, ведущую в Вавельсбург. В подземном зале для церемоний, здесь его звали «чертогом», установили круглый стол и двенадцать кресел. Вдоль стен в геральдическом порядке выстроились гербы и личные штандарты рыцарей СС. В эти роковые для Рейха дни Замок Пилигримов стал черным зеркалом Вавельсбурга. В случае капитуляции замок и подземный храм надлежало немедленно взорвать и обратить в груду дикого камня, ничем не отличающегося от окрестных скал.
Особое положение замка Пилигримов объяснялось его близостью к порту Засниц, куда был эвакуирован штаб ВМС, но мало кому было известно, что совсем рядом, в морских бетонных бункерах, скрывается часть подлодок Конвоя фюрера.
Бронзовый ящик, доставленный из бункера рейхсканцелярии, хранился в западном крыле замка Пилигримов в опечатанной штабной комнате под охраной постоянного караула из штабсбоцманов ВМС. На бирке стояла подпись штурмбанфюрера СС барона фон Вайстора.
Весь день в замке Пилигримов шли таинственные приготовления. Начала церемонии Вайстор ожидал с легким раздражением. Он не верил в мистику. Все эти странные жесты, песнопения и прочий «человеческий балет» были для него лишь ступенью, которую он был обязан перешагнуть согласно своему династическому рангу.
Шесть лет назад юный фон Вайстор, выпускник Норвикского морского училища, получил из рук рейхсканцлера Гиммлера кольцо с изображением «мертвой головы» и кинжал с древними рунами. Теперь штурмбанфюрер фон Вайстор готовился получить почетный рыцарский меч – регалию, доступную не всякому эсэсовцу высшего круга.
До зала посвящений будущему рыцарю надлежало идти с закрытыми глазами. Служители завязали ему глаза бархатным шарфом и, поддерживая под руки, повели по лестницам и коридорам замка. Повязку сняли, и Вайстор обнаружил себя в мраморном зале, украшенном гербами и штандартами. Ему объяснили, что это всего лишь зал приготовлений. Через минуту к Вайстору вышел Магистр, одетый в черный балахон с серебряными рунами-нашивками. Его лицо скрывала стальная маска.
– Брат и соратник, ты должен снять с себя все, как в час рождения, – сквозь прорези в маске произнес неузнаваемый голос.
С легким неудовольствием Вайстор исполнил повеление магистра. Высокие двери из черного дерева распахнулись, и раздетый донага Вайстор вступил в горячую тьму святилища. В кованых шандалах потрескивали смолистые факелы. В каменной чаше посреди чертога плясало пламя. Одиннадцать рыцарей в стальных масках и черных плащах со свастиками стояли по кругу вокруг пылающей чаши. В их руках покачивались штандарты из черного бархата, расшитые серебром. Под этими плащами и масками скрывались последние уцелевшие отпрыски знатных фамилий. Высокое происхождение было условием принятия во внутренний круг СС.
Бронзовый ящик с Копьем, похожий на саркофаг, был заранее доставлен в чертог и установлен в стенной нише. По углам саркофага горели толстые черные свечи. Эти свечи с клеймами Дахау и Аушвица были изготовлены из «черной магнезии», это магическое вещество добывали из человеческого материала в лабораториях при лагерях смерти. В тайных церемониях магнезию использовали как символ абсолютной власти, с явным намеком на средневековые «черные мессы».
Ощупывая пальцами ног ледяные плиты святилища, Хорст подошел к черному знамени. Древко знамени было закреплено в горизонтальном положении, как римский лабарум. Повинуясь мягкому жесту магистра, Вайстор встал на колени и коснулся губами прохладного шелка.
– Выбирая знамя, мы выбираем Бога, – прошептал Магистр.
На плечи Вайстора лег тяжелый, скользкий на ощупь пергамент. На пористой поверхности синели татуированные руны. Для своих ритуалов Орден использовал чаши из черепов и плащи из человеческой кожи, и Вайстор брезгливо вздрогнул от прикосновения «смерти».
Служители внесли алтарь – столик, похожий на античную треногу. Его опоры были сделаны из берцовых костей человеческого скелета. На столике лежала книга с листами из толстой желтоватой кожи: это была книга фюрера «Майн Кампф». Вайстор положил ладонь на ледяные, точно смазанные маслом, страницы.