Орден геноцида

Ким Сергей Александрович

Съедобно. Райнхард готовил съедобно.

А что касательно Хильды и её кулинарных навыков… Ну, лучше не будем о грустном.

…Из очередных домашних дел — перебрать гильзы, почистить и переснарядить их. Уделить время варке эликсиров.

Ну и под конец дня собраться в гостиной у горящего камина и под светом керосиновых ламп и живого огня заняться традиционным штудированием Охотничьих дневников, магических трактатов и учебников. Раз уж в гимназию мы не ходим, а с домашними учителями как-то не особо, то приходится учиться самим. Благо что, не мы такие первые в мировой

истории, так что есть у нас и очень даже приличные учебники для самостоятельного изучения — арифметика там, история, правописание, литература… И это не говоря уже о том, что химию и биологию нам и так приходилось плотно изучать, не говоря уже о магии.

Вилли, кстати, училась ровно тому же, что и мы, и никого особо не волновало, что в гимназии она оказалась бы на пару классов младше. Но кузине учёба давалась легко — память у неё была отличная, усидчивости хватало, да и сообразительностью Ормузд не обделил.

…Часы бьют десять часов вечера.

Мы возвращаем книги в библиотеку, гасим камин и лампы, поднимаемся на второй этаж и расходимся каждый в свою комнату.

Я раздеваюсь до исподнего, чищу зубы и ложусь в кровать, накрываясь старым ватным одеялом.

Закрываю глаза, поворачиваюсь на бок… Тотчас начинает болеть задетая кулаком Хильды щека.

…Лицо обожгло пощёчиной.

Стоящая передо мной Хильда была одета в чёрное траурное платье. Её лицо искажено от боли, из глаз катятся слёзы.

— Почему ты выбрал меня, а не её, Конрад?! Почему я, а не она?! ПОЧЕМУ?!

Что я мог ей сказать в ответ? Много чего. Например, правду.

Но сейчас я был настолько опустошён, что ничего не хотел говорить. И уж тем более мне не хотелось что-то объяснять или как-то оправдываться. Это было так… жалко.

И я был жалок. Жалок и слаб.

— Я ненавижу тебя! — бросила мне в лицо сестра. — Ненавижу!!

А, может, оно и к лучшему? Может, это как раз то, что я заслужил?

Глава 26

Алые точки зрачков в залитых темнотой глазницах.

Лысая голова, напоминающая человеческую, но начисто лишённая кожи — словно бы освежёванная.

И нечеловечески острые зубы в оскаленной пасти.

— Выбирай, — говорит мне монстр.

Я открываю глаза.

На часах семь утра, но я уже давно не завожу будильник — организм сам привык вставать в нужное время.

Встать, одеться, умыться…

— Пожалуйста, сделай нас снова едиными, Конрад.

Позади моего отражения в зеркале клубится тьма. У тьмы алые глаза и зубастая пасть. Её не обнаруживают сторожевые артефакты и не изгоняют схемы экзорцизма.

Тьма просто есть. И её как будто бы нет.

Я спускаюсь к завтраку.

Сегодня очередь Вилли

готовить. Будет овсяная каша, бульон с сухариками и…

Снова пошла носом кровь.

Не самый страшный откат, после того, как колдовал на износ. Колдовал так, что сдвинулась клетка и тебя отбросило на ранг ниже…

Я открываю взгляд от крови на руке и смотрю на Вильгельмину. На её мертвенно-бледное лицо — в тон белому платью. На её закрытые глаза…

Я смотрю на сестру, лежащую в гробу.

— Утречка! — Вилли машет мне половником и продолжает готовку, что-то напевая себе под нос.

Хильда бурчит что-то невразумительное, с сонным видом нарезая хлеб, раскладывая на него кусочки сыра и нагревая их магией.

— Чего ты ждёшь?

Я поднимаю руку с зажатым в ней пистолетом.

— Покончи с этим, палач.

Я целюсь Хильде прямо между глаз, совмещая мушку и целик «маузера»…

— Давай же.

И я нажимаю на спуск.

Выбирая свободный ход крючка, и видя, как курок бьёт по ударнику…

Выстрел.

И в её лбу появляется дыра.

Выстрел.

И я убиваю свою сестру.

— Утра, — говорю я и сажусь за стол, обхватывая руками голову.

— Плохо спал? — спрашивает Хильда.

— Угу. Голова трещит.

Это не вся правда. И не всё это — правда.

Голова действительно болит, но насчёт того, что я плохо спал — неправда.

Я, в общем-то, и не спал толком. Уже который день подряд.

Стоит только закрыть глаза, и меня начинают мучать видения. Стоит их не закрывать, и они начинают преследовать меня наяву…

Кажется, теперь я понимаю, почему среди пророков столько самоубийц и сумасшедших — этот Дар из Старших, но, и как всякий Старший Дар, он ещё и проклятье.

Видения приходят к тебе снова и снова. И снова, и снова мучают тебя, подсовывая не номер лошади, что победит в забеге, и не местоположение клада, а…

— Почему ты выбрал меня, а не её, Конрад?! Почему я, а не она?! ПОЧЕМУ?!

Расследование всё продолжается и нас по-прежнему не трогают. И по-прежнему не возвращается Райнхард. Нет, с ним в порядке — это я чувствую, вероятно, просто затянулась охота.

Жаль… Хотелось бы с ним поговорить о той дряни, что со мной творится. Сестёр я этими проблемами нагружать не хочу, да и чем они мне помогут? Те же трактаты, что просматривала Вилли — я их тоже смотрел, они в открытой секции библиотеки. И там ничего толкового и нет. Да — по всем признакам, у меня одна из форм Дара Пророка, но что с этим делать дальше было решительно непонятно…