Орден Креста
Шрифт:
Маленький же Артэм ничего не мог понять, просто отчетливо видел, что что-то с его отцом происходит. Он был чуткой и очень мягкой натурой. Он знал, что не стоит ничего спрашивать и даже просить вне периодов ясности, когда отец говорил с ним сам. Мальчик просто наблюдал, но тревога его медленно нарастала. Он привык к работе отца и к тому факту, что иногда желаемое нужно ждать. Еще в раннем детстве он научился принимать трудности. Он не знал матери и его отец по долгу службы нередко оставлял его в приюте и мальчик не видел в этом ничего ужасного и что самое главное, совершенно не чувствовал себя ни брошенным, ни одиноким. Он всегда был при деле, всегда о чем-то думал и никогда не забывал, что у него есть отец. Несмотря на всю не идеальность, своего детства этот мальчик рос ребенком совершенно здоровым морально. Он
– Ты в порядке, папа?
От голоса сына Стенет вздрогнул и даже осмотрелся. Они, по-прежнему, были в той самой комнате, где остановились накануне. Да, он забрал сына, но гулять с ним по городу отказался, сославшись на слабость. Он действительно чувствовал себя дурно и не был уверен, что ему не станет хуже где-нибудь в городе, только боялся он не слабости, а своего безумия, а теперь глядя на взволнованного мальчика, понимал, что уже ведет себя как безумец, нервно расхаживая по комнате.
– Может тебе не стоило уходить из госпиталя так рано?
– спрашивал мальчик, наслышанный о подвиге отца.
– Кто знает, сколько сил ты потратил...
Стен вздохнул. Действительно, никто не мог знать, сколько сил он потратил за годы бесконечной борьбы с самим собой. Он просто сел на край стола и продолжал смотреть на мальчика.
– Сынок, бой в часовне едва ли виновен в моем состоянии.
Мальчик явно его не понял, но окончательно отложив в сторону книгу, был готов слушать отца, а Стен не боялся быть по-своему честным с сыном.
– Помнишь, мы говорили о том, что в каждом человеке идет борьба с тьмой? Сейчас я на грани поражения в этой битве.
Артем непонимающе моргал.
– Тогда почему ты ничего еще не сделал, ты же экзорцист первого уровня, ты должен знать, как разогнать тьму, а если тебе не хватает сил, тебе просто обязаны помочь другие. Почему же ты ничего не делаешь?
Слова Артема были как всегда точны и просты. Он, как и все дети, еще не усложнял свое видение мира размышлениями, мыслями и чувствами. Он считал, что на все есть ответ, а на все задачи имеется решение и, в сущности, был прав, вот только эти решения не так уж и легко найти.
– Да я экзорцист и я знаю, как изгнать тьму, пришедшую в сердце человека из мира теней, но не знаю, как прогнать тьму в нем зарождающуюся. Сейчас тьма не пытается овладеть моим сердцем, а просто ждет, когда оно падет.
– И никто не может тебе помочь? Совсем никто?
– спрашивал мальчишка дрожащим голосом.
– Помочь, возможно, кто-то и сможет, однако победить все равно должен я сам.
Артем решительно встал на ноги и подошел к отцу.
– Я буду тебе помогать!
– объявил он, хватая отца за руку.
– У тебя сильное сердце, я это точно знаю, иначе оно не смогло бы прогнать того страшного змея.
В голосе мальчика не было ни тени сомнения, он настолько был уверен в родном отце, что протянул бы ему руку, даже в тот миг, когда в его глазах появились бы тени.
– Расскажи мне, что это за зло и я буду бороться вместе с тобой.
Это было очень странно, однако Стен не спорил и рассказал ему все, только так, чтобы мальчик не увидел в рассказе ненужного.
– Когда-то давно я встретил в этом городе особенного человека, который изменил всю мою жизнь, но Тьма забрала его, оставив в моем сердце серьезную рану, а теперь все здесь напоминает мне о том человеке и заставляет ту самую рану болеть.
– Так значит во всем виноват город? Тогда мы перепишем все, что ты знаешь об этом городе, я тебе обещаю!
Мальчик был готов бежать на улицу прямо сейчас и творить некое свое чудо, но было уже слишком поздно, и Стен с большим трудом уговорил его подождать до завтра, но уже в постели малыш рассказал ему, как родился план спасения.
– Помнишь, когда я был маленький, я очень боялся чулана и бегал мимо него, боясь даже задержаться возле него? Тогда ты рассказал мне о духе хранителе нашего дома и вместе со мной пошел в чулан, - тогда я узнал, что в нем нет ничего страшного, а монстры были только придуманы мной, вдруг и твоя тьма, тоже не настоящая?
– пробормотал мальчик засыпая.
Стен же усмехнулся, целуя его в лоб, вся эта простота и логичность не могла его не умилять, однако, вздыхая, он понимал, что все не так легко и не так уж и просто. Много думающие люди способны легко заблудиться в паутине своих собственных умозаключений. Они создают сотни вопросов и на каждый из них находят десятки ответов, а после невольно утопают во всем этом. Стенет был именно таким человеком, и многие годы он убегал от своих вопросов, занимая голову другим, но стоило пустить в разум хоть одно воспоминание, и лавина накрыла его сознание. Был ли он виновен в том, что случилось много лет назад? Мог ли он это изменить, предотвратить? Прав ли он, что похоронил ее? Это и многое другое, спрашивал он у самого себя. Он желал ясности в этих вопросах и бесконечно искал ответы на них. Ему казалось, что он видит все грани ситуации и совсем не понимал, что подобно ястребу кружит над одной точкой, нанося удары по своей жертве, причиняя самому себе боль и увязая в ней. Он смотрел в прошлое и не видел настоящего, но даже так встревал в спор с самим собой. Одна часть его снова и снова вешала на него тяжелый груз вины и корила за то, что он даже не пытался что-нибудь узнать и найти ее. Другая, напротив, винила его в нынешних сомнениях, в чувствах, что еще хранились в его сердце. Однако обе эти половины вызывали желание забыться, опустошив несколько бутылок. Это казалось простым, алкоголь притупил бы его чувства, заставил бы боль отступить, а после помог бы уснуть, но подобную слабость он больше не мог себе позволить. Потому Стену пришлось просто лечь спать. В его висках стучала сильная боль и он думал, что его ждет очень тяжелая ночь, полная бессменных метаний, но стоило ему закрыть глаза, как он тут же провалился в неизвестность и только утром тьма сознания, будто бы выбросила его обратно в ответ на голос, докричавшийся до него сквозь непроглядную тьму.
– Папа, папа, проснись, слышишь?
– буквально кричал Артэм, до боли впиваясь в руку отца.
Испуганный голос мальчика испугал и мужчину, заставляя резко проснуться, вскочить и тут же крепко обнять сына. Оказалось, был уже день, а ребенок перепугался до дрожи, когда понял, что его отец спит так крепко, что даже не слышит его. Тут же сознание Артэма стало рисовать ему страшные предположения.
– Тебе нельзя было уходить из госпиталя, - всхлипывая, бормотал он, старательно пряча слезы, - ты все еще слаб и тебе нужна помощь.
Стен хотел возразить, но не мог. Сон это та часть нашей жизни, которую мы не замечаем и даже не уделяем ей должного внимания, пока все не начнет выходить за приделы привычного, как это было сейчас со Стеном. Он был склонен не замечать своей бессонницы, не придавал значения снам и старательно забывал все, что с ним в этих снах случалось. Так поступает большинство людей. Они просто забывают даже те свои сновидения, что поразили их до глубины души, однако никто не может просто позабыть сон, что противоречит всем его взглядам на мир. Видеть во сне Ани, обнимать ее и позволять сознанию рисовать картины, в которых она рядом - было нормально и даже естественно. Он не мог не признавать в подобных снах своих собственных желаний и мечтаний. С подобными снами приходилось лишь мириться, но появление темного с его лицом было событием выходящим за границы его желаний. Это не было отражением его мыслей или чувств, а если и было, то он не мог этого понять. Это просто тревожило его, однако сейчас, обнимая сына и слушая его тревоги, он отчаянно понимал, что с ним происходило что-то страшное. Он не мог сказать, что рисовал его разум этой ночью, однако он все еще слышал в своей голове глухое шипение языка темных. Может ему стоило серьезно обеспокоиться за свое здоровье? Первая и, наверно, самая разумная мысль толкала его вернуться в госпиталь и во всем признаться, рассказать о том, что с ним происходило и искать помощи. Вот только он хорошо понимал, что ни о чем подобном раньше никогда не слышал, никто и никогда не страдал подобной проблемой. Он хотел все списать на истощение и на безумный прием совершенный им в последнем бою, но тут же вспомнил, что первый сон настиг его разум еще до битвы.