Ореол
Шрифт:
Я посмотрел на салат:
– Больше со сметаной люблю.
Охво кивнул:
– Упущение. Скажу на кухне. Может быть, чай или кофе?
– Чай попозже попью. А сейчас пойдём прогуляемся немного. А то я в транспорте весь зад отсидел за эти дни.
Дождь больше не накрапывал, да и туман стал рассеиваться. На улице заметно потеплело. Через облака пробивалось ушедшее за полдень солнце. Неспешно продвигаясь по дорожке в сторону нависшей над островом антенны, я изучал местность. К сожалению, кроме приземистой растительности и хаотично раскиданных валунов ничего интересного на глаза не попадалось.
– Тут всегда так сыро? – угрюмо пробормотал я.
– Должно бы уже начать теплеть в ближайшие дни, тогда и тумана меньше будет. Хорошо, что ночью темнеет совсем ненадолго, хоть что-то можно разглядеть, даже когда туман. А вообще, сегодня первый день, когда туман такой слабый. Вон как радар видно. В предыдущие дни от дома его было не различить. Так что погода налаживается, – бодро ответил помощник.
– Будем надеяться, что налаживается. Ещё хотелось бы понять, чем тут можно себя занять.
Охво тяжело вздохнул:
– Да, развлечений немного: рыбалка, игры настольные, общение с гостями, книг целая библиотека. Ещё в бане есть бильярдный стол.
– Хм. А не так уж и плохо. Рыбалку я люблю, книги тоже, да и настольные игры при хороших компаньонах могут быть интересны. Но с твоих слов компаньоны-то мне достались не ахти какие, – последнюю фразу я произнёс скорее вопросительно, чем утвердительно и посмотрел на помощника. Тот тут же ответил:
– На самом деле, я думаю, что они вполне себе неплохие люди. Между собой более-менее ладят. А нас гоняют – так это их право. Ничего запредельного они не требуют. Я склонен предполагать, что вам с ними может быть интересно,
– резюмировал Охво.
– Сложно найти общие интересы, когда ни о чём толком рассказать друг другу не можешь.
Охво покачал головой:
– Зря вы так думаете. Обслуживающему персоналу тоже нельзя между собой общаться о личном, но мы находим, о чём поговорить. Хотя, конечно, от нехватки тем для разговоров люди начинают сплетничать. Это не очень красиво, но зато очень даже весело.
Я осуждающе посмотрел на помощника, на что тот лучезарно заулыбался и заявил:
– Подождите немного и сами начнёте узнавать у меня, какие новые сплетни ходят в нашей части дома.
Я усмехнулся, изображая презрение:
– Ненавижу сплетни, так что лучше избегай этого при мне.
Охво вздохнул и с деланной грустью сказал:
– Ну всё, молчок. Про то, как худой подкатывал к старшей, ни слова.
Я рассмеялся и укоризненно покачал головой, глядя на искрящиеся самодовольством глаза Охво:
– Ну ты и сучок, Шерпа. Ладно, выкладывай, как он до такого дошёл. Это сколько он тут торчит, если на неё запал?
Охво потёр руки, по всей видимости, радуясь, что затянул меня на тёмную сторону:
– Шеф, торчат они тут вторую неделю. Но дело не в этом, мне кажется.
– А в чём же тогда?
– Рита – единственная женщина на острове, а Венедикт, похоже, считает себя ловеласом. А таких людей очень задевают женщины, не обращающие на них внимание. И уж тем более те, что имеют над ними власть.
Я усмехнулся:
– Ты прям психолог, Шерпа. Ты-то тут давно, кстати?
– Второй сезон работаю.
– Понятно. Ну так и что же? Вышло у худого что-то с Ритой?
Шерпа рассмеялся:
– Да какой там. Вы же её видели. Не думаю, что у неё когда-то с кем-то вообще что-то выходило. Но он не бросает попыток. Каждые несколько дней придумывает повод, чтобы зайти в нашу часть дома и поговорить с ней.
– Настойчивый какой. С другой стороны, тоже развлечение. Но мне этого не понять. А, вот ещё, насчёт рыбалки. Снасти в доме есть? И чего тут народ ловит?
Охво остановился и на его лице отобразилась задумчивая гримаса. Я тоже встал и достал сигарету.
– Они точно есть, но куда их убирают, забыл. Шеф, как придём, сразу найду. Просто в этом году никто ещё не просил. Да и ловится с острова очень плохо, насколько я знаю, из-за тёплой воды.
– Это печально.
Я хотел прикурить, но Охво остановил меня:
– Давайте до радара дойдём, там на камнях можно посидеть. Тем более, там как раз кончается дорожка и наша территория.
– Так что, нам по всему острову ходить нельзя? – недовольно спросил я. Охво отрицательно помотал головой:
– Только до забора у радара.
– Негусто. Ну, пойдём хоть до забора. Посмотрим на радар. Никогда не видел подобных вещей вблизи.
Сойдя с дорожки, мы прошли между невысокими ёлочками по поросшей мхом земле с частыми вкраплениями камней различной величины к забору из окрашенных железных прутьев с колючей проволокой поверх. Основанием антенне служило двухэтажное бетонное здание. Оно имело цилиндрическую форму и массивную металлическую платформу на крыше, к которой и крепилась конструкция самой антенны. С видимой нам стороны в помещение под антенной вели две двери.
– Шерпа, я думал, эта штуковина не работает, а смотрю, двери свежеокрашенные и ничего травой или мхом не заросло. А вокруг самого радара новый забор. И вообще тут порядок.
– Так она и не работает. Но военные есть военные. Эта хреновина всё ещё у них на учёте, вот и поддерживают тут порядок. Раз в неделю из части приходит катер с инспекцией. Если надо, то устраняют недочёты.
Я закурил.
– Это хорошо. Жалко, что такие вещи простаивают, а сколько таких пришлось похоронить в девяностые… Помню, смотрел, как взрывали в бывших республиках наши радары и станции раннего оповещения… Да и у нас столько отличных вещей погробили. И ладно бы, если только военных, – я с досадой махнул рукой и пошёл вдоль забора, оставляя за собой клубы дыма.
– Шеф, вы куда? – пробубнил мне вслед Охво.
– Пойдём посмотрим, может, где-то можно обойти этот забор или дырка какая есть.
– Шеф, помните, я говорил, что если вы начнёте делать что-то, чего делать нельзя, я начну истерично вопить? Так вот я сейчас начну.
Охво и так уже фактически вопил. Я развернулся и сердито посмотрел на него:
– Потише можно? Если ты за свою шкуру беспокоишься, то свали в дом. Скажешь, что я от тебя сбежал.
Охво помотал головой:
– Мне это не поможет. И вам же потом тоже очень плохо будет.