Орфей. Часть 1
Шрифт:
Та ответила ей рыданьями. Они обнялись, но что говорили, что там такое всхлипывали, уже не было слышно в общем ликующем шуме.
Генрих прорвался к женщинам. Лицо у него было буйнопомешанного, в левой руке он держал новую бутылку коньяка и движением лихого алкаша отхлёбывал из неё. Пошатываясь, заорал:
– Я ещё не верю! Не могу поверить! Колдовство? Иллюзии, как у Кио в цирке? Может, она сейчас исчезнет, растает, так сказать.
– Знаете, как у фокусника.
– Дайте мне её пощупать! Дайте!
Он с самым решительным видом двинулся с протянутой лапой к Еве, у которой видна была одна грудь из-под покрывала. Он бы ухватил
– Вот что, папа, поезжай-ка ты домой и проспись, ты хватанул лишнего. Шоу окончено. Надежда Андреевна, вы ему поможете?
Она тут же захлопотала вокруг шефа. Тот попытался было вырваться и протестовать, добиваясь своего, но дюжие охранники Рекса моментально выволокли его на чистый воздух.
Никто из присутствующих больше не сомневался в новых, возрождённых из мёртвых, существах. Клоны это или биороботы или ещё Бог знает что, но у них есть память, у них есть прежняя душа, а значит - они люди. И ликуя, и обливаясь слезами, постаревший на глазах отец - Рекс победно кричал своему секретарю Арно, подавая тому пачку денег:
– Быстренько дуй в город, купишь костюм, да не какой-нибудь - от Кутюр, понял? И ещё. Видишь: девочка голая. Она же родилась вместе с Даниелем, она - его сестра-близнец. Значит, и ей купи платье. Шикарное платье, не что-нибудь там. Не скупись. Всё понял? Посмотри на её фигуру (он сделал восторженный жест рукой), не ошибись, чтоб на неё было, как вылитое!
– Клянусь, шеф! У меня глаз-алмаз. Сейчас будет сделано!
И опять в небольшом скромном особняке, который окружали густые сосны и маленькие, недавно посаженные Иваном ели, появилось звонкоголосое чудо со своими песенками из ностальгических кинофильмов, всеобщая любимица, начиная с ушастого Фердинанда и кончая толстой законодательницей-домоправительницей Анатольевной.
В первые дни все посторонние, словно сговорились, оставили двоих влюблённых в покое. Не звонили, не ломились с визитами, поздравлениями и прочим. Никто пока не лез с намёками и щекотливыми разговорчиками о том, как же узаконить двоих, вновь явленных на свет не совсем традиционным путём людей, пред лицом такой тупой, неповоротливой и косной давящей махины, как государство...
От подобной проблемы у Ивана, конечно же, не раз уже трещала голова. Но сейчас, сейчас их оставили в покое, хоть на какое-то краткое время. Оставили вдвоём! Рядом были лишь шкодные, как дети, домашние питомцы с их лаем и беготнёй, да Анатольевна, которая готовила вкуснейшую еду и понимающе улыбалась, когда случайно сталкивалась с Иваном где-нибудь на кухне (он был в одних трусах, босиком и с воровским видом разыскивал в холодильнике остатки торта, хватал тарелку и мчался снова в спальню). Впрочем, сейчас этим двоим какую еду бы ни подали, они бы съели, не заметив. Ева сказала по этому поводу очень просто, без философского умничанья:
– Знаешь, когда возвращаешься к жизни из небытия, то любое проявление этой самой жизни: будь то мурчанье шёлковой, тёплой кошки, что трётся об ноги, будь то вкус самого обычного хлеба во рту или мирный петушиный крик на розовой заре - всё это принимаешь как подарок судьбы, как небывалое снисхождение Бога и преисполняешься благодарностью за каждую мелочь, которую вы, обычные люди, и не замечаете.
Ивану представлялось сначала, что теперь в их новой жизни всё будет традиционно-чинно, то есть сперва свадьба, обязательно венчанье, потом уже - новобрачная ночь... Ведь его невеста, совсем недавно рождённая из чрева хитромудрой аппаратуры, была девственна. И он хотел, чтобы брак их сперва был освящён свыше и одобрен земными властями, а потом уже их ждала бы (как Пушкин выразился) "тайна брачная постели..." Однако в жизни всё получилось немного не так. Когда Иван позвонил своему могущественному покровителю и заговорил о том, что нужно бы как-то побыстрее выхлопотать документы для двух вновьпоявившихся на свет людей, причём, взрослых, то даже "царь" Рекс, который очень многое мог в обход законов, призадумался и с лёгкой досадой ответил:
– Подожди, Вано, дорогой. Не так скоро. Дай время, и я всё улажу.
– Но почему, Рекс? Почему так долго? Что, бюрократическая машина не поддаётся?
– Видишь ли, Вано, можно было бы достать им фальшивые паспорта хорошего качества и увезти жить за границу. Это можно было бы быстро. Но ты же хочешь, чтобы всё было законно, чин по чину. Кроме того, мы на радостях растрезвонили твоё открытие на весь мир. Теперь уже, благодаря огласке, фальшивые паспорта не прокатят, сам понимаешь, да? Бачу поднялась такая!... А признать двух умерших людей живыми... Чиновники хоть лопнут, но не признают. И само собой - против тебя всколыхнулся весь учёный мир. Ты же настолько переплюнул их, что отнял у них кормушку, их хлеб! За это они тебя... В дискуссиях, и закулисных, и публичных, только и звучит: иллюзионист, фокусник, мошенник, осквернитель могил и религии. Орут о святотатстве! Об уголовной ответственности! Призывают лишить учёной степени, сослать на лесоповал и т.д.
И попробуй им что-нибудь докажи! Попробуй узаконь наших ребят! Надо было сделать всё тайно. Я сам виноват. Ты - молодой, горячий, что с тебя спрашивать? Я допустил ошибку. Теперь вся эта чиновничья свора требует эксгумации тел, всяких там доказательств... Я б их всех к стенке, педерастов! Ты подумай: какая эксгумация?! И так ясно, что трупы на месте, никто их не выкапывал. Козлы! Поверить не могут! Ни видеозаписи их не убеждают, ни показания очевидцев. Придётся, скорее всего, вам троим уезжать за границу, жить под чужими именами.
Нет, это не выход. Надо как-то пробить эту стену подлости!
– воскликнул Иван.
– с нами борются так, словно мы убили двоих людей, а не воскресили из небытия. Уж если и ты, Рекс, не можешь...
Все планы рушились. Иван сидел тогда на диване, бессмысленно глядя в телевизор и не понимал мельтешащего на экране разноцветья. Ева подошла к нему. Она только что выгуливала собак, бегала с ними по окрестностям, щёки её порозовели от холода, глаза остро блестели радостью самого простого бытия и затаённым смехом, подкрашенные ресницы смотрелись лучами вокруг этих задорных, сияющих васильков.
– Чего ты киснешь?
– Ева. Ты должна знать. Даже у Рекса не получается пробить бюрократические препоны и официально узаконить вас с Даниелем! Вы есть - и вас как бы нет. И в брак мы вступить поэтому не можем.
– Ай-яй-яй! Беда большая! Ванюха, уж не застрелиться ли ты собрался? Пускай чинуши застрелятся, потому что мы будем жить им назло! Ты поэтому со мной не спишь?
– Но я хотел, чтобы всё ао закону, чтобы была свадьба, чтобы ты поверила, поняла, как я люблю тебя. Ты должна стать женой, только женой!