Орган времени

Чичилин Игорь

То, что передо мной, лишь кажется черным. Оно никакое – не имеет ни цвета, ни формы, ни плотности. Оно легко как дым и твердо как камень. Но я могу войти в него – я знаю это. И оно манит меня. Лишь сделай шаг, и все кончится. Все напасти и все, что плохо, вся боль, все неудачи и напрасные желания. Оно ждет. Я перед ним. Никто не торопит и не неволит меня. Я могу оставаться здесь или войти.

Черное нечто не имеет ни глаз, ни сердца, но оно не мертво, не бездумно как камень. Оно все, что может быть, или то, что не существует иначе,

как в виде этой бесконечной черной тьмы. Здесь не имеют смысл ни амбиции, ни воля, ни сила. Единственное, что имеет значение здесь, – это шаг, один шаг вперед. Неважно, какой – твердый и решительный или осторожный и трусливый. Либо ты делаешь его, либо нет.

Черное передо мной зовет меня. Я не знаю, как оно делает это – я не слышу ни слов, ни мыслей, ни желаний. Оно хочет, чтобы я вошел – и это все. Хочу ли я этого? Меня нет. Все мои мысли и чувства смешны, мелки и незначительны в сравнении с Ним. С Ним!

Здесь нет звуков, здесь нельзя говорить – только сделать шаг. Я хочу быть там. Когда я войду, то стану им и оно станет мной. Оно не подчинит меня и так же не примет мою форму или образ мыслей – это не будет иметь значения. То, как огромно оно, – это будет мной. Я не захочу быть собой, я не буду иметь желаний, и еще глупо быть чем-то одним, когда можешь быть всем.

Нет. Я без движения. Мне не хватает смелости расстаться с собой, хотя я знаю, что не расстанусь, но… Нет. Нет. Почему?

Вода. Холодная вода лилась мне на голову. Я чувствовал, что весь мокрый от воды.

– Надо было его совсем в ванну положить, – голос Леночки.

– Да? А как потом вынимать? – Сергей Степанович.

– Все равно он весь мокрый.

– Ты думаешь, мне легко его держать? Мы ведь вместе пили, – опять Сергей Степанович.

Я стоял, наклонившись над ванной, Сергей Степанович держал меня, Леночка поливала из душа.

– Как же так, нет нашатыря в доме? – удивлялся Сергей Степанович. – Ты же медсестра.

– Как-то не нужно было, – оправдывалась Леночка. – Я даже не знала.

Я решил проявить признаки жизни. Вода была совсем холодной, было холодно и мерзко. Я помотал головой, потом попытался выпрямиться.

– Ну все, – сказал я, – хватит.

И почувствовал, как тяжело дается мне существование в этом мире.

– Пришли в себя? – почти прокричал мне в ухо Сергей Степанович.

– Угу, – кивнул я под струями воды.

– Ладно, выключай, – сказал он, видимо, Леночке.

Действительно, вода перестала литься на меня, а потом и вообще перестала литься. Меня накрыли полотенцем и стали вытирать голову. Сергей Степанович поставил меня прямо.

– Сможете идти? – спросил он.

Полотенце накрывало мою голову.

– Угу, – кивнул я и тут почувствовал, как внутренности взрываются во мне.

Я еле успел, резко развернувшись, наклониться над раковиной. Тут уж было не до этикета. Мне не хотелось делать это при всех, но выбора не оставалось. Леночка и Сергей Степанович

молча стояли за спиной.

– Идите, – сказал я им, когда первый прорыв кончился, – со мной уже все в порядке.

И меня опять стошнило.

– Ладно, пойдем, – услышал я слова Сергея Степановича.

Они с Леночкой вышли и закрыли дверь.

Я сел на край ванной. Мой желудок реагировал на малейшее движение, даже на дыхание. Вулкан во мне проснулся и извергал потоки. Меня рвало, я не мог остановиться. Я задыхался и корчился в конвульсиях, судорогах. Казалось, все, что есть во мне, выйдет наружу, включая сердце и сам желудок. Это прекращалось на время, а потом начиналось опять. И скоро того, что выходило, стало меньше, а потом совсем мало, но судороги все равно продолжались, и казалось, им не будет конца.

Потом я не помню, как все кончилось. Я услышал, как открылась дверь, и поднял голову, лежавшую лбом на краю раковины. Приятный холод раковины отделился от меня, и я подумал, что сейчас меня опять стошнит, но этого не произошло. В двери показалась Леночка.

– Ну как ты? – спросила она.

Я попытался улыбнуться, и тут меня все-таки стошнило. Ничем. Я думал, все разорвется внутри.

– Ох, – вздохнула Леночка.

– Дай ему воды, – услышал я голос Сергея Степановича.

Леночка ушла и появилась через секунду со стаканом воды.

– Вот, выпей, – сказала она.

– Думаешь, стоит? – опять попытался улыбнуться я. Но взял стакан из ее рук и сделал глоток.

Действительно стало чуть легче. Я сделал еще пару глотков и отдал стакан Леночке.

– Все, – сказал я, – спасибо.

Тошнота снова подступила, но я справился с ней.

Леночка ушла. Я посидел еще немного и потом встал. Меня качнуло, и я схватился за край раковины. Тошнота была, но я справлялся. «Хватит», – подумал я. Потом набрался решимости и вышел из ванной.

Медленно дошел до комнаты, опираясь о стены. Сергей Степанович сидел там один и курил. Он обернулся, когда я вошел.

– Как вы? – спросил он.

– Уже лучше, – ответил я, подошел и опустился на диван.

Я почти не чувствовал алкоголь в голове, только тело было пьяным. Я взял сигарету и тоже закурил.

– Что произошло? – спросил я Сергея Степановича.

– Это я у вас хотел спросить, – ответил он.

– При перемещении в настоящем проходит лишь мгновение? – сказал я.

– Да, – кивнул он.

– Нет, – покачал я головой, и тут догадка возникла во мне. – Или…

– Что?

– Или у меня было столько перемещений, сколько мгновений прошло за это время.

– Вы хотите сейчас обсуждать это? – спросил Сергей Степанович.

– Не знаю, – пожал я плечами.

Мы молча курили. Потом пришла Леночка с чашками горячего чая.

– Знаете, я был только-только родившимся ребенком, – сказал я.

– Да?

– Да. А еще я видел смерть…

* * *