Оружие Вёльвы
Шрифт:
– Я отжил… свой срок… – бормотал он. – Она… уже не тянет… и я… уйду за ней.
Слабым движением руки он потребовал, чтобы Хольти снял со стены один из его старых мечей и подложил рукоятку ему под руку. И руку почти не снимал, опасаясь, что смерть настигнет в любой миг. Оборониться от Хель у него уже не было сил, но когда великанша вытолкнет душу из тела, он хотел увидеть не ее, а Одина.
Хольти молчал, обдумывая, как ему теперь быть. Сказать конунгу – подтолкнуть его в объятия Хель. Молчать – тоже не поможет. Может, ему имеет смысл бежать, если он не хочет и правда уйти с господином в могилу. А этого Хольти вовсе не хотел, что бы ни думал об этом сам Бьёрн.
Может, пока он тут стоит столбом, конунг уже скончался и там за дверью лежит труп? Пробило холодной дрожью. Бежать надо, пока никто об этом не узнал, потом поздно будет. Обещания конунга взять его с собой всем известны, и уж Рэквель позаботится, чтобы они были исполнены.
– А новая «малая вёльва» у нас теперь Ингвёр, – прервал его раздумья шепот Идмунда.
– Что? – Имя девушки отвлекло Хольти от прикидок насчет бегства.
– Ингвёр взяла веретено. Теперь она – «малая вёльва» и конунгова вирд-кона. Она моложе всех, но они сказали, что такова была воля Фрейи.
– Так это что, – Хольти взял его за плечо, – у конунга опять есть вирд-кона?
– Ну само собой! Когда старая умирает, другая берет нить. Так заведено. Только никто у нас не думал, что это будет Ингвёр!
– Что же ты молчишь, болван! – бросил Хольти и, взяв за плечо, потащил Идмунда в спальный чулан.
Старый Бьёрн, к его облегчению, не лежал остывающим трупом, а повернул голову взглянуть, кто пришел.
– Конунг! – Хольти поспешно встал на колени возле ложа. – Разреши тебя поздравить! Отныне твоя вирд-кона молода, красива и полна сил. Тебя одолевала хворь, пока она была стара и слаба, но теперь все наладится. Вот-вот силы к тебе вернутся.
– Что такое? – проскрипел слабый голос. – Говори толком. Она жива?
– Конечно, жива, конунг. Ей всего двадцать лет, и она – самая прекрасная девушка Свеаланда. Фрейя не откажется от такого облика. Она будет хранить и оберегать тебя еще много-много лет.
– Что ты несешь, недоумок, – несмотря на слабость, Бьёрн ухмыльнулся дрожащими губами. – Помешался от радости, что нам уже готовят погребальный корабль?
– Корабль нам не понадобится. Ты ведь не собираешься умирать.
– Трудхильд помолодела? Окунулась в Источник Норн и выскочила молоденькой козочкой?
– Госпожа Унн всегда молода. И теперь у нее новое тело, полное сил.
Некоторое время Бьёрн молчал, прикрыв глаза. Потом открыл их.
– Так ее забрала Хель…
– У тебя есть вирд-кона. Молодая и сильная. Ты скоро поправишься.
Конунг еще помолчал.
– От них кто-то приехал?
– Да, вот этот лосось! – Хольти оглянулся на Идмунда и знаком подозвал его ближе; тот опустился на колени рядом с рабом. – Это ее родной брат.
– Чей?
– Госпожи Ингвёр, которая теперь госпожа Унн.
Бьёрн покосился на парня:
– Они велели еще что-то передать?
– Да, конунг, – робко зашептал Идмунд. – Моя сестра Ингвёр взяла веретено и готова тянуть дальше твою нить, но для этого тебе самому нужно… Они сказали, что Ингвёр взяла нить, но теперь ей нужно заново привязать эту нить к тебе. Не мог бы ты… Но я вижу, что не можешь… – удрученно закончил он.
– Я должен туда поехать?
Бьёрн помнил, что после смерти первой госпожи Унн его позвали в Дубравную Горку и заново обматывали нитью под пение заклятий.
– Они сказали, что так нужно…
– Что же ты не привез ее сразу сюда? – упрекнул его Хольти. – Вы могли бы догадаться, что конунг сейчас не в силах разъезжать!
– Ее нельзя сюда везти! Тогда все сразу узнают, что она – вирд-кона. А тут в Уппсале, мать сказала, есть друзья Медвежьего Эйрика, и если до него дойдет, кто такая вирд-кона конунга… Это же очень опасно для нее и для него!
– Да, ей сюда нельзя соваться, – подтвердил Бьёрн.
– Как-нибудь тайком… – начал соображать Хольти; в воображении его мигом возникла девушка, завернутая в плащ, которую он везет перед седлом, крепко обняв. – Я мог бы за нею съездить…
– Никто не поверит, что тебе досталась такая невеста! – хмыкнул конунг. – И что я на пороге Хель решил опять жениться – тем более.
– Мы скажем, что это невеста Бьёрна Молодого, – быстро подсказал Хольти. – Ему она как раз под стать.
– Нет. – Бьёрн конунг помолчал и подумал. – Нечего впутывать этого мальца, он ненадежен…
Пока конунг не встретится с новой вирд-коной, он не выздоровеет, а пока он не выздоровеет, ему не под силу поездки. Если же ждать слишком долго, то небесная нить оборвется и он просто умрет, на радость рыжему ублюдку.
– Мы сделаем по-другому, – сказал наконец Бьёрн. – Давай, снимай с меня эту сорочку… ее все равно пора бы постирать… и отправляйся с этим лососем. Скачи так, чтобы только ветер в ушах свистел. Приедешь к ним… а они тебе скажут, что дальше.
Услышав, что с Идмундом прибыл конунгов раб, Ингвёр испытала досаду. Три дня она провела в большом волнении, ожидая настоящего превращения в вирд-кону, для чего нужно свидание с «питомцем», и вот – вместо конунга приехал раб!
– Но почему Хольти? – возмутилась она. – Этот лосось не смог толком объяснить, что нам нужен сам конунг?
– Думаю, конунг не может сейчас покинуть дом, – попыталась успокоить ее мать. – Если он сильно расхворался… удача будет, если он доживет… Нужно побыстрее все сделать.
Это же подтвердил Хольти, будучи допущен в дом. У очага стояла Ингвёр – в новом синем платье, гордая и надменная, истинная норна. Среди бус ее ожерелья появились две новые подвески: одна изображала жезл вёльвы, а другая – маленький стульчик со спинкой, «сидение вёльвы».