Оружие Вёльвы
Шрифт:
Только сам Эйрик конунг, сидевший на руле, на месте кормчего, поблизости от загадочной женщины, не проявлял ни удивления, ни тревоги. Его спутники рассказали, что он убедил «свою старую кормилицу» сопровождать его в походе; что ни говори, старая кормилица – самый подходящий спутник для конунга на войне! И с чего бы обычной кормилице скрывать свое лицо! Видно, эта кормилица их тех, что ради победы своего питомца способны наслать бурю на чужое войско. Как ее зовут, откуда она взялась – Эйрик предпочитал об этом молчать. Будто, как в сказаниях, раздобыл ее в каких-то темных пещерах, где она сначала пыталась его убить и съесть, но потом, побежденная в драке, смирилась и согласилась служить. От загадочной женщины ждали каких-то ужасных чудес, способных решить исход войны с Бьёрном, и старались поменьше на нее смотреть. Разговаривала она мало, только со своей служанкой и немного с конунгом.
В первую же ночь после встречи с Эйриком – последнюю ночь, которую Снефрид провела в усадьбе Лебяжий Камень и в своем родном краю, – ей приснилась Хравнхильд. Снефрид поразил ее облик: такой молодой она свою тетку не помнила. Она даже не сразу узнала ее в девушке моложе себя самой. Продолговатое свежее лицо, высокие скулы, из-за чего щеки кажутся чуть впалыми, черные брови дугой, яркие синие глаза. Распущенные темно-русые волосы окутывали тонкий стан, будто плащ. На ней было синее платье, а в руках сверкал жезл вёльвы, очень похожий на золотой. Вокруг него сами собой вились тонкие, полупризрачные, мерцающие золотые нити.
«Ты расправилась со старой Бьёрновой вирд-коной, – одобрительно сказала ей Хравнхильд. – Твое проклятье дошло до нее, она испустила дух, и больше старой грымзе не бормотать всякую бессмыслицу, взгромоздившись на помост, будто курица на ограду. Но у нее там целый выводок злокозненных баб. На замену ей выберут молодую девушку, и пока она слабее тебя. Но не упусти время – она честолюбива и будет стремиться нанести тебе поражение. Ты же особенно следи за тем, чтобы Эйрик не входил в «боевое безумие», пока ты не владеешь ключом от его духа Одина-Бурого. Это убьет его».
Проснувшись, Снефрид сначала вспомнила сон, а уж потом – вчерашние события. Мне снилась сама спе-диса Эйрика, поняла она. В облике Хравнхильд, чтобы ее легче было узнать. Хравнхильд призвала ее при рождении Эйрика, и та похожа на нее, только не стареет. Как красива была в молодости тетка – в те дни, когда ее пригласили в усадьбу Тюлений Камень, к первым родам молодой госпожи Алов. Сон этот принес Снефрид большое облегчение: она не одна, ее не оставят без помощи и совета. И какое счастье, что ей удалось истребить ту противную старуху и отомстить за Хравнхильд! Диса поддерживает ее, а значит, вчера она приняла верное решение, когда прикинулась своей теткой, да еще и согласилась сопутствовать Эйрику!
«Ты никак помешалась! – шепотом причитала Мьёлль, которой Снефрид еще вчера тайком все рассказала. – Он живо разглядит, что ты вовсе не Хравнхильд. Разве ты можешь и умеешь то, чему она научилась за всю жизнь? Да и куда ты с ним собралась! Он же воюет с конунгом! Его войско разобьют, его самого убьют, и куда ты денешься? Ты погибнешь! Не ходи никуда! С твоим приданым, да такая молодая и красивая, хорошего рода, ты живо найдешь другого мужа! Может, даже сам хёвдинг польстится, как сообразит, что у тебя теперь приданого два хутора, да еще те деньги…»
«С чего это его разобьют? – из всей этой речи Снефрид услышала только одно. – Эйрик – удачливый человек, по нему это видно! Если бы ты его видела, не сомневалась бы. И к тому же у него есть я! Хравнхильд сама выбрала меня и много лет уговаривала, значит верила, что я справлюсь!»
В тот же знаменательный день Снефрид объявила Фридлейву, что продает Оленьи Поляны и хочет получить деньги сейчас же. После этого она, дескать, думает остаться у госпожи Алов, поэтому ей нужно съездить домой и приготовить хутор к переходу в новые руки. Фридлейв несколько удивился такой поспешности, но согласился выплатить ей деньги, тем более что ради быстроты она немного сбавила цену.
Но вышло не совсем так. Вечером в Лебяжий Камень примчалась старая вдова Вефрид, по прозвищу Скади-Воительница. Вефрид было под шестьдесят, однако, сухощавая и подвижная, она летом бойко скакала верхом, а зимой ходила на лыжах. Овдовев лет тридцать назад, она одна вырастила шестерых детей. Теперь ей требовался хутор для отселения троих старших внуков, уже взрослых и буйных нравом, которые, как она рассказала Снефрид, до смерти ей надоели. Она предложила на тридцать эйриров больше и тем убедила Фридлейва отказаться от покупки. Деньги Вефрид привезла в седельной сумке, и сделка свершилась. Снефрид тайком вздыхала, думая, что в доме ее родителей вот-вот водворятся трое буйных парней, а потом и три вздорные жены, которых они непременно приведут, но для нее, пожалуй, дело обернулось удачно.
Увиденный сон развеял последние сомнения. Она одолела противницу Хравнхильд – старую Бьёрнову вирд-кону, а к тому же у нее есть помощница из живущих у Источника Норн.
До Оленьих Полян Снефрид и Мьёлль проводили два человека, и Снефрид попросила их приехать за нею снова через два дня. На хуторе были Коль и Барди, злодей убийца не застанет их врасплох, если вдруг вернется.
На самом деле Снефрид покинула родной хутор в тот же день. Она собрала в прочный ларь все имеющиеся деньги – вышло четыре с половиной сотни серебра, – свои украшения и лучшее платье. На дно запрятала загадочный ларец, причинявший столько беспокойства, зашив его в мешковину. Они с Мьёлль взяли Ласточку и Рандверова коня, нагрузили их пожитками и уехали в Каменистое Озеро. Зачем хозяйке и рабыне на теткин хутор, работники не знали, Снефрид не пускалась в объяснения. Когда Фридлейв начнет ее искать, она будет уже далеко. Возможно, никто в ее родном краю так и не узнает, куда же она подевалась. Но знать никому не надо: Вегард похож на человека, способного гнать добычу до самого Утгарда, и нельзя наводить его на след.
Чтобы больше походить на свою тетку, Снефрид забрала с Каменистого Озера некоторые ее старые вещи, которые не стала класть в могилу – повседневные платья из некрашеной шерсти и льна, грубую накидку. За годы они несколько приспособились к очертаниям тела Хравнхильд, и Снефрид надеялась, что они изменят ее слишком молодую фигуру. Прихватила и ту голубую шубу, которую подарила тетке госпожа Алов: это усилит сходство, хоть сейчас и не время ее носить. Однако с лицом Снефрид ничего не могла поделать, и пока приходилось оставаться в маске. Не могла же она изваляться в золе, чтобы никто даже не хотел ее разглядывать!
Когда они с Мьёлль приехали на Каменистое Озеро, Эйрик уже ждал там. С ним было пять человек и две лошади – видимо, раздобыл их где-то в жилье на Бычьем заливе, – так что своих Снефрид смогла оставить на попечение Кари. Эйрик ничуть не удивился, что у его вирд-коны есть служанка и пожитки, и велел своим людям погрузить все это на своих лошадей.
– Привет и здоровья тебе, Хравнхильд, – вежливо сказал он.
– И тебе, конунг. – Снефрид уже почти привыкла, что ее называют именем тетки. – У меня для тебя есть новость. Я говорила с твоей спе-дисой. Она сообщила, что старая вирд-кона твоего деда наконец мертва.