Оружие Вёльвы
Шрифт:
– Так я буду спать на месте мертвеца?
– Зато, может, он во сне даст тебе хороший совет, – Гудда растянула губы в притворной улыбке и ушла.
Хольти завернулся в плащ и улегся на сене. Совсем близко от него лежали раненые, кто-то стонал, воздух не отличался свежестью. Поворочавшись немного, он решил, что лучше уж спать снаружи, и сел. В это время отворилась дверь женского покоя, вышла Ингвёр, за нею Мэва – самая младшая из помощниц, миловидная молоденькая девушка с черными бровями вразлет, в скромном льняном платье, выкрашенном в желтый цвет, и простой серой накидке. Хольти насторожился: на Ингвёр накидка была синей, как во время пения заклинаний, а Мэва несла в мешке что-то большое и круглое – скорее всего, бубен.
– Куда это ты? – вполголоса окликнул Ингвёр удивленный Хольти.
– Ловить духов, – с замкнутым видом ответила она.
– Ночью?
– А когда? – Ингвёр остановилась возле него и с вызовом уперла руки в бока. – Может, ты меня поучишь моему ремеслу? Может, конунг передал нам что-нибудь мудрое? Он только засыпает нас поручениями, которые нам едва не стоят жизни! Будто мы обязаны умирать ради него за мешок солода! Так может, мы сами решим, когда и как делать свои дела? Может, ты управишься лучше?
– Я и не думаю тебя учить, – пробормотал Хольти.
Почему-то эта девушка смущала его, как не смущал и сам конунг. Его не покидало чувство близости к ней, причастности к ее делам, о чем он не смел даже упомянуть; она, кажется, тоже ощущала нечто подобное, оттого и хмурилась. Она занимала в этой усадьбе высшее положение, но взятый на себя груз едва ли был ей по силам; это понимала она сама, понимал и Хольти, но кто мог ей помочь? Только Один.
Ингвёр прошла через теплый покой, а Хольти было опять лег, но потом подскочил, будто ужаленный, подхватил свой плащ и пошел за нею.
Еще не стемнело полностью, и он легко различил в сумерках уходящих от ворот усадьбы двух девушек. Пошел за ними, не стараясь нагнать. Это просто глупо – двум молодым красивым женщинам расхаживать ночью, когда совсем недалеко рыщут берсерки! Ее мать могла бы получше за нею приглядеть! Чем он поможет, если девушки вдруг наткнутся на отряд берсерков, Хольти не знал, но упорно шел следом.
Девушки пришли на каменистый мыс над озером. Ингвёр поднялась на скалистый выступ, села там, подобрав под себя полы плаща, а верхний край плаща набросила на голову, так что сама в густых сумерках приобрела сходство с высоким валуном. Хольти не стал подходить близко, а сел под соснами на мох. Отсюда они были ему хорошо видны, но он им не мешал.
Мэва осталась у подножия выступа и достала бубен. Несмотря на молодость, в выбивании ритма Мэва была большой искусницей. Над озером понесся звук, очень похожий на быстрый стук копыт скачущего коня; даже Хольти скоро проняло. Он мысленно видел этого коня – шкура цвета грозовой тучи, летящая по ветру грива и хвост сливаются с тьмой. Конь мчался по ночными облакам, в глазах его мерцали красные искры. Сперва Хольти видел его со стороны; потом ему стало казаться, что он сидит на спине этого коня. Бубен стучал, копыта неутомимо выбивали ритм по дороге облаков, и вот уже черная грива вьется над глазами, а Хольти сам стал этим конем Это его четыре ноги выбивают ритм, его черный хвост стелется по ночному воздуху. Он мчался над спящей землей, видя внизу бесчисленные заливы и гладь Озера, и растущий тонкий месяц мчался с ним наперегонки, но внизу. Он видел его у себя под ногами, но впереди, и старался догнать. Другой цели у него не было, но преследовать юную луну он мог бесконечно, не зная усталости. Что такое усталость? Он был ветром, воплощенной силой ночи и воды…
Потом он обнаружил, что летит не один. Рядом с ним появился еще кто-то, но гораздо меньше его. Такой же черный и стремительный, как сам Хольти, он летел то справа, то слева, но не давал себя увидеть. Хольти это причиняло некоторую досаду, но страха спутник не внушал. Наконец он утвердился прямо над головой.
«Кто ты?» – спросил Хольти.
«Не узнаешь? Я твой брат, Одди», – ответил спутник, но голос его не проник в уши, а прозвучал прямо в голове.
«Зачем ты здесь?»
При имени брата, которое в последний раз слышал много лет назад, Хольти не испытал ни радости, ни испуга, а только настороженность. Может, этот ночной летун когда-то был его братом, но сейчас он – просто дух, давно забывший мир живых.
«Ты, сдается, до сих пор мечтаешь о мести за нас? За меня, за отца, за Раги?»
«Плох я был бы, если бы не стремился к мести. Но ты знаешь, возможностей у меня не очень много».
«Мы все трое – в Валгалле. А тебе туда не попасть, если ты не изменишь своего нынешнего положения».
«Я могу как-то его изменить?»
«Ты можешь погубить Эйрика, если хватит смелости».
«Что я должен сделать?»
«Проберись в Кунгсгорд. Там ты увидишь женщину, что держит в руках нить его удачи. Если нить обрвется, с ним легко справится и ребенок».
«Это возможно?»
«Отчего же нет? Все возможно для отважного человека. К самому Эйрику ты едва ли сумеешь подойти настолько близко, да и совладать с ним тебе не по силам. А женщина тебе не соперница. Уничтожь ее – тем самым ты уничтожишь Эйрика».
Хольти молчал, продолжая мчаться по воздушной тропе. Он понимал, что должен спросить еще о чем-то, но не мог ухватить нужный вопрос.
Потом он ощутил, что скачет один – его спутник исчез.
Стук копыт стал замедляться, отдаляться. Тонкий юный месяц в воде под ногами понесся вперед. Хольти напрягся, силясь его догнать, но вдруг ощутил рывок, будто проваливается… сильно вздрогнул и очнулся.
В недоумении он огляделся и не понял, как сюда попал. Он ложился спать в теплом покое Дубравной Горки, среди раненых, на месте недавнего покойника… А сейчас он лежал на холодной твердой земле, над ним шумели сосны, в лицо дул свежий ночной ветер с запахом воды, впереди блестели два растущих месяца – один наверху, а второй на уровне глаз, и он дрожал, будто все еще продолжал скакать… Куда скакать? Зачем? Мелькали обрывистые воспоминания о скачке наперегонки с луной, но Хольти уже не помнил, откуда это знает.
Было почти темно, свет шел только от месяца и звезд. Эта темнота вдруг напугала Хольти, как будто во сне он перенесся в какой-то из нижних миров. Провалился…
Он вскочил, огляделся, увидел поодаль некое движение. Еще раз облился холодной дрожью: у него на глазах пошевелился высокий темный валун на скальном выступе. Самая глухая пора ночи, когда тролли не боятся выходить из земли. Сердце простучало ритм, будто конские копыта. Валун пошевелился… встал… сбросил каменную оболочку и превратился в деву…