Оружие Вёльвы
Шрифт:
Снефрид шепотом заверила его, что умирать не собирается.
– Очень испугалась?
В его глазах Снефрид видела странное выражение – смущения и даже стыда. Он знал, что должен пожалеть ее, и на самом деле жалел, но не понимал, как ему это выразить.
– Я… удивилась, – подумав, прохрипела Снефрид. – Нет, испугалась тоже. Страшнее всего было, когда я ощущала, что он вот-вот вырвет у меня руку и ударит еще раз, а у меня немеют мышцы и я не могу его больше удерживать.
– Он ничего при этом не сказал?
– Нет. Льстиво улыбался. Но я увидела его глаза. Как у Вегарда, когда он обернулся ко мне с ножом в руке… О Фригг! – Снефрид прижала правую руку к лицу. – Почему вдруг все захотели меня убить? Кто этот человек? Вы что-то выяснили?
– Этот человек – любимый раб моего деда. Они оба это подтвердили – Олав и эта девка. Олаву она не племянница.
– Деда? – Снефрид приподняла голову, соображая. – Бьёрна конунга? Но почему…
Эйрик глубоко вздохнул и осторожно погладил ее по голове.
– Какой-то тролль по имени Триди рассказал старому троллю, что ты – моя вирд-кона.
– Триди? – Снефрид широко раскрыла глаза. – Да это же Вегард! Он называет себя так. Так он у Бьёрна? А я-то радовалась, что он отсюда убрался! Но что он мог им сказать? – У нее мелькнула тревожная мысль о ларце. – Вегард ничего не мог знать о моих делах с Хравнхильд!
– Этого я не знаю. А у девки, что приехала, нашли жезл… очень похожий на твой, – склонившись к ней, совсем тихо сказал Эйрик.
– Жезл? – изумленная Снефрид хотела сесть, но вскрикнула от боли и снова легла. – Покажи!
– Может, позже? Отдохни сначала.
– Эйрик, не томи! – сердито прохрипела Снефрид. – Как я могу отдыхать, узнав такое!
Эйрик вздохнул и развернул какую-то тряпку, которую принес с собой. На свет показалось нечто длинное, тонкое.
Жезл, отлитый из бронзы в подражание веретену. Очень похожий на ее собственный. Настолько похожий, что Снефрид было встревожилась, вспоминая, где оставила свой.
– Откуда это? Где нашли?
– У девки было на поясе под платьем. Пожитки-то их парни смотрели, когда они приехали, мужика обыскали, а девку нет. Зря. Я им уже сказал.
Снефрид молча откинулась на подушку. В голове пошел звон. Она поняла, что это значит. Девушка с жезлом вёльвы. Любимый раб Бьёрна конунга. Странная пара, но она получит объяснение, если предположить, что девушка – вирд-кона Бьёрна. Ее новая противница, та, что плела губительные чары на Эйрика, но не преуспела. Когда чары не помогли, враги Эйрика пустили в ход нож. Непонятно, как в это дело замешался Вегард, но, может, он просто хотел воспользоваться помощью Бьёрна конунга, чтобы подобраться к Снефрид, и сказал ему то, чего сам не мог точно знать.
– Олаву она не племянница, – повторил Эйрик. – Она из семьи старой вирд-коны деда. Той, которую ты истребила еще тогда, в начале. Ты мне говорила, помнишь, что его новая вирд-кона молода? Вот это она и есть, выходит.
Снефрид молчала. Мьёлль принесла отвар хвои с медом, Эйрик осторожно приподнял и усадил Снефрид, чтобы она могла пить. От испуга, от потери крови, от потрясения она не могла собраться с мыслями.
– Она пришла прямо сюда… – прохрипела Снефрид. – Она хотела меня увидеть. Она как-то догадалась…
– Да этот, ирландец все разболтал, – вставила вдруг Мьёлль.
Эйрик и Снефрид в удивлении обернулись к ней.
– Какой ирландец?
– Ну, Лунан, что все за тобой хвостом ходит. Он и выболтал.
– Лунан? – Снефрид удивилась еще больше, попутно вспомнив, что Лунан шел за нею с подносом, когда все случилось. – Но ему-то откуда знать мои дела?
– Он всякий вечер среди здешних рабов разговоры ведет: дескать, у них на родине таких женщин, с серебряными глазами, знают очень хорошо. Называет их «женщины из народа холмов» или «женщины сидов». Много всяких врак плетет, что они-де из холмов выходят и всякую ворожбу творят. Что изменить свой облик с прекрасного на ужасный или наоборот им ничего не стоит! И что ты, дескать, точь-в-точь такая, как они, а значит, женщина волшебная!
Осмыслив это сообщение, Снефрид было засмеялась, но скривилась и, сдерживая смех, коснулась руки Эйрика:
– Вели позвать Лунана. Мне кажется, это он спас меня от смерти.
Лунан явился, огорченный и ошарашенный; он уже несколько раз успел рассказать все происшествие, стоя над телом злодея, и винил себя, что вмешался недостаточно быстро. Теперь ему пришлось рассказать все самому Эйрику.
– А тут я и говорю себе: да что ж ты стоишь, Лунан, добрую госпожу ведь убивают! Простишь ли ты меня, госпожа, что я так долго хлопал глазами, но я так растерялся поначалу…
– Но если б он того не хряснул блюдом, я мог бы и не успеть, – добавил Лейви Рокот. – Мы были еще у ворот, если бы добежали на удар сердца позже, было бы уже того… поздно.
Лейви и другие хирдманы в то время только сменились с предутренней стражи при кораблях и направлялись спать, поэтому были при оружии.
– Лейви заслужил серебряное обручье, – сказал Эйрик, всех выслушав. – А Лунан что, как думаешь?
– Дай ему свободу, – предложила Снефрид, слабо улыбаясь смущенному рабу. – Если бы не он, я получила бы ножом в грудь.
– Хорошо, – Эйрик кивнул. – Тебе, Лунан, я даю прозвище – Блюдо, и в придачу дарю тебе свободу. С наградами все ясно. Другое сложнее.
– Что?
– Что делать с Олавом и с этой девицей. Как по-твоему – стоит ее утопить? Это было бы самое правильное…
– Не спеши, прошу! – сказал Альрик, тоже явившийся проведать Снефрид. – Нечасто увидишь такую красивую девушку, глупо дать ей так скоро умереть.
– Предлагаешь сперва помучить?
– Я найду, чем ее занять, чтобы было некогда думать о разных пакостях, – Альрек ухмыльнулся. – А убивать не надо. Я вот что подумал: пока она жива, ты можешь ставить деду условия. Ведь от ее жизни зависит его жизнь, да, Снефрид? Потому-то они и пытались убить ее, – Альрек кивнул на Снефрид, – чтобы легче было расправиться с тобой. Но теперь, когда дедова вирд-кона в наших руках, мы можем угрожать ему прикончить ее, и он…