Ощепков
Шрифт:
То, что эти конфликты продолжались до самого конца, засвидетельствовал настоятель посольской церкви в Токио Петр Булгаков в 1917 году, когда последние русские воспитанники покинули Суругадай: «Уехали отсюда два русских мальчика, учившихся в здешней духовной семинарии, которых японцы всячески старались изжить из своей среды. Теперь японцы могут радоваться: страстная мечта их удалить из Миссии русских мальчиков исполнилась» [88] .
88
ГАРФ. Ф. Р-5973. Оп. 1.Д. 114. Л. 10.
Глава пятая
ВОСХОЖДЕНИЕ
Владыка Николай, неизменно строгий к семинаристам и не особенно выделявший кого-то в лучшую сторону после ухода Легасова и Романовского, для Василия Ощепкова сделал в своих дневниках небольшое, но исключение. Многие из русских учеников семинарии не удостоены вообще ни единого упоминания в них — и слава богу, значит, они хотя бы не оказались слишком плохи, недисциплинированы и несерьезны для этого. Ощепков же фигурирует в дневниках владыки трижды — так
89
Дневники святого Николая Японского: В 5 т. Т. 5. С. 434, 544, 560. Записи от 31 августа /13 сентября 1908 г., 3/16 июля и 7/20 августа 1909 г.
Еще одно упоминание (от 7/20 августа 1909 года) тоже связано с туризмом и с тем, что семинаристы не всегда имели возможность провести каникулы дома: «Василий Ощепков и Трофим Попелев сделали путешествие на “Фудзисан” и, вернувшись сегодня, преинтересно рассказывали о всем, что видели и испытали, иллюстрируя рассказ принесенными — картой, картинками, камешками лавы и прочее» [90] . «Фудзисан» — это Фудзи-сан, гора Фудзи, так ее название произносится в японском языке (собственно, «сан» — это и есть «гора»), а «путешествие», конечно — восхождение на высшую точку Японии. Интересный и очень тяжелый по степени физической нагрузки подъем одновременно стал и символическим шагом в познании Японии, ведь недаром японская поговорка гласит: «Кто ни разу не взбирался на Фудзи, тот дурак» и скептически добавляет: «Кто поднялся два раза — дурак дважды». Ощепков и Попелев встретили рассвет на горе (по традиции восхождение на Фудзи начинается вечером, чтобы с вершины увидеть первые лучи солнца над океаном) и открыли новую для себя страницу познания Японии.
90
Там же. С. 560.
Годом раньше Василий на каникулы все-таки ездил, побывал в родном Александровске, и это тоже стало поводом для упоминания о подростке со стороны Николая Японского. Все в той же статье в газете «Россия» владыка свидетельствовал: «Г. Костров от 24 августа 1908 г. пишет мне: “воспитанник В. Ощепков после каникул снова возвращается в вашу обитель. Год, проведенный в Токийской духовной семинарии, конечно, сказался. Мальчик своим корректным поведением и умением держать себя в кругу взрослых произвел очень хорошее впечатление на всех знакомых. Вообще, он и Юркевич так расположили к себе сахалинцев, что многие думают у вас воспитывать своих детей”» [91] .
91
Архиепископ Японский Николай. Русские воспитанники в Токийской семинарии.
Земляк Трофим Юркевич оставался, видимо, верным другом Василия всю жизнь, но почему-то летом 1909 года Ощепков вместе с ним на Сахалин не поехал, оставшись в Токио с другим Трофимом — Попилевым (иногда встречается написание — Попелев). Неизвестно, был ли второй Трофим сиротой, но он в любом случае не мог отправиться на каникулы домой, так как прислан был на обучение с Северного Кавказа и каникул (летом в Японии они длятся два месяца) хватило бы только на дорогу туда-обратно. Но Трофим Попилев вошел в историю вместе с Василием Ощепковым не из-за своего восхождения на Фудзи, а по причине подъема на еще более неприступную вершину — на вершину японских единоборств.
Помимо изучения общеобразовательных программ и курса Закона Божьего, все русские семинаристы занимались и физической подготовкой в виде дзюдо, как оно и предписывалось в то время японским министерством образования (а значит, приведенная выше таблица по сути есть список первых русских дзюдоистов!). Этот вид японских единоборств был основан талантливым преподавателем, тренером, теоретиком и, как сказали бы сегодня, пиарщиком Кано Дзигоро в начале 1880-х годов. Шаг за шагом завоевывая популярность, к началу XX века дзюдо превратилось из маленькой частной школы борьбы в общенациональный вид спорта, занятия которым считались необходимыми не только для развития физической формы, но и «особого» — самурайского японского духа. Собственно, сама школа, с которой все начиналось, тоже сохранилась, постепенно приняв на себя функции руководящего органа дзюдо. Называлась эта школа Кодокан. В годы обучения Василия Ощепкова ее новый, недавно отстроенный зал находился в нескольких километрах от Суругадай в квартале Симотомидзака района Коисикава. Она функционировала как мозговой и учебно-методический центр всеяпонского дзюдо, но в ней проводились и обычные тренировки. Методики физической подготовки, закалки и самозащиты, разрабатываемые в Кодокане — фактически институте или даже академии дзюдо, применялись по всей стране, сначала в добровольном, а затем и обязательном порядке, так как с 1908 года дзюдо было включено в программу преподавания японских школ [92] .
92
Косоротов С. А., Арабаджиев А. Д. Каноны дзюдо. М., 2007. С. 20.
В программе Токийской православной семинарии, как и в японских школах, были предусмотрены и уроки физкультуры, а теперь должно было появиться — и, по свидетельству архива Кодокана, появилось — дзюдо [93] .
Вот интересная запись из дневника святителя, сделанная годом позже — в субботу 11 апреля 1909 года: «В 1 час пополудни семинаристы пригласили посмотреть их успехи в “дзюудоо” (или дзюудзюцу) — борьбе, которая преподается им приглашенным
93
По данным Кодокан. Из переписки с автором.
94
Дневники святого Николая Японского: В 5 т. Т. 5. С. 517.
И вот еще одна, сделанная через полтора года после первой: «Путешествующий Генерал-майор Генерального штаба Данилов был, с военным агентом Генерал-майором Самойловым. Хотели посмотреть школы наши; показал Женскую школу и Семинарию, в которой ученики показали ему борьбу “дзюдзюцу”; время было после классов: больше видеть было нечего» [95] .
Думается, высокопоставленному «путешественнику», несмотря на неурочное время посещения, было весьма интересно взглянуть на умение семинаристов бороться, а информацию о их успехах в деле изучения японского языка он сполна получил у своего военного агента. Дело в том, что приезжий из Петербурга имел самое непосредственное отношение к обучению русских учеников: Юрий Никифорович Данилов, по прозвищу «Данилов Черный» (одновременно с ним в Российской императорской армии служили еще «Данилов Рыжий» и «Данилов Белый»), был не просто генералом, а генерал-квартирмейстером Главного управления Генерального штаба, проще говоря, шефом русской военной разведки. Нет сомнений, что внимание офицеров отечественных спецслужб, посещавших время от времени семинарию под различными благовидными предлогами, было сконцентрировано не на всех, а лишь на некоторых подростках (план Свирчевского также предусматривал специальный отбор), и то, как в дальнейшем сложились их судьбы, подтверждает это предположение. Дзюдо в Русской армии не преподавали, но, судя по одной сохранившейся и хорошо известной фотографии, по крайней мере в факультативном виде японские единоборства в войсках присутствовали: на ней запечатлены военнослужащие Заамурского округа пограничной стражи во время занятий дзюдзюцу. Дзюдзюцу (джиу-джицу — в привычном европейском чтении) — общее название для множества школ японской борьбы, одной из которых, по сути, и является дзюдо. Интереснейший вопрос — кто им это дзюдзюцу преподавал — пока не имеет ответа, а вот кто тренировал в дзюдо семинаристов, мы знаем.
95
Там же. С. 691–692. Запись от 23 сентября / 6 октября 1910 г.
С самого начала и на протяжении нескольких лет уроки дзюдо в семинарии вел один из инструкторов Кодокан, обладатель 2-го дана [96] по фамилии Окамото, полицейский участка Канда, к которому относилась территориально миссия на Суругадайском холме [97] . По всей вероятности, это был Окамото Сюн, а не Окамото Ёсиро, как указывалось во многих работах [98] . Занимались семинаристы все, по крайней мере ни о каких освобождениях от дзюдо в семинарии неизвестно, но занимались по-разному. Вероятно, Василий Ощепков показал определенную склонность к борьбе, приглянулся чем-то сэнсэю Окамото, раз 29 октября 1911 года он вместе со своим товарищем — тем самым потомком терских казаков Трофимом Попилевым, с которым они вместе покоряли Фудзи-сан, был приглашен для обучения непосредственно в Кодокан.
96
Даны — мастерские степени. В то время в дзюдо было принято присваивать пять степеней по возрастанию от первого дана к пятому, хотя официально количество данов не было ограничено.
97
По данным Кодокан. Из переписки с автором.
98
Установлено А. М. Горбылевым.
Существует популярная легенда о том, как Ощепков сдавал своеобразный экзамен доктору Кано. Если верить ей, то в тот торжественный и волнительный для молодых борцов день они были приглашены в огромное додзё, где чинно расселись на соломенных матах-татами в традиционной для японцев позе — на пятках. Японцам сидеть так привычно с детства. Европейцы же, за редким исключением тех, кто обладает повышенной гибкостью суставов, всегда воспринимали и воспринимают эту позу — «сэйдза» — как настоящую пытку. Попробуйте сами посидеть так без движения хотя бы пять минут, и вы поймете, какие муки испытывает при этом человек. Двигаться же, даже слегка поворачивать головой, а тем более зевать, чихать или шевелить руками в той ситуации было совершенно несообразно, ведь перед абитуриентами Кодокана выступал его основатель, создатель борьбы дзюдо и пэр Японии доктор Кано Дзигоро. Его старшие ученики — преподаватели Кодокана внимательно следили за неофитами, фиксируя степени их выдержки, дисциплины, внимательности, способности концентрироваться в сложной обстановке. Кано обратился к сидящим в зале с выспренней, длиннейшей и, по воспоминаниям Ощепкова, наискучнейшей речью — в выступлениях с речами он был не менее великим мастером, чем в преподавании искусства борьбы. Ноги, спина, все мышцы и суставы невыносимо болели, затекали, ныли, и только это спасало от того, чтобы в довершение всего не уснуть во время лекции. Помогало еще и то, что Окамото-сэнсэй предупредил своего протеже о такой изощренной форме испытания, благодаря чему Василий из последних сил следил за собой и терпел эту пытку подобно особо почитаемому в Японии индийскому монаху Бодхидхарме, согласно легенде девять лет просидевшему в такой позе и основавшему буддийскую секту дзэн. «А когда к нему подошли и сказали, что он принят в Кодокан, Ощепков попытался встать на совершенно онемевшие ноги, но так и не смог это сделать, а только повалился на бок» [99] .
99
Лукашев М. Н. Сотворение самбо: Родиться в царской тюрьме и умереть в сталинской… С. 11.