Осел и морковка
Шрифт:
— Что здесь происходит?!
Глаза Арангела метали молнии, казалось, сейчас в комнате все воспламенится. Армандо прикинул, какие чувства владеют мужчиной, увидевшим свою юную дочь в постели с любовником, и посочувствовал магу. Это дало ему силы сохранить спокойствие.
Выглядывающая из-за плеча мужа Дорилина пыталась подавать девчонки знаки глазами. Армандо уставился на нее и она тут же скисла. Отвела взгляд и отстранилась, сделав вид, что она тут ни при чем. Тогда Армандо раскрыл наконец рот и с саркастической улыбкой
— А ты не видишь? Твоя жена отправила твою дочь на прохождения инициации, которая и совершилась ко всеобщему удовольствию.
— Как ты мог? — Снова загремел Арангел.
— Если честно, не помню. Мы, вроде, вместе с тобой выпивали, веселились, а затем в какой-то момент я отключился. Пришел в себя здесь, рядом девочка, и все признаки совершившегся налицо.
Уважаемый маг воспринял слова Армандо превратно: как обвинение.
— Ты меня обвиняешь? Меня, отца? — Арангел занес над незадачливым любовником здоровенный кулак, который бы неминуемо опустился бы ему на череп, если бы парень не оказался ловким и шустрым.
Благословляя собственную предусмотрительность за то, что успел натянуть штаны, он рыбкой нырнул за кровать. Светить перед публикой голым задом не хотелось. Уже оттуда он выдал следующую реплику:
— Ни в коем случае, почтенный. Ты отличный отец и благородный человек, ты никогда не стал бы принимать участия в таком деле. Но вот твоя жена…
— Ты обвиняешь Дорилину в том. Что она плохая мать?
— Ни в коем разе. Она — отличная мать. Решила осчастливить дочку мужем и научила ее, как это сделать. Арангел, Дорилина — ведьма. Их представление о том, что хорошо, что плохо, отличается от общепринятого. Вспомни и подумай: невинность для ведьмы в возрасте Симонетты — зло. Ты же мудрый человек — не пытайся мерить своих жену и дочь общими мерками.
— Я и не мерю! — взвился Арангел.
— А что ты тогда кричишь? Все произошло ко всеобщему благу. Твоя дочь теперь инициированная ведьма и может развивать дальше свой дар. Зачем устраивать из этого цирк для всех, живущих в этой крепости?
Слова про цирк оказались тем ушатом холодной воды, который образумил взбесившегося мага. Он вытолкал из комнаты всех, кроме Доры, вернул на место выбитую дверь и запер ее заклинанием изнутри.
Сам сел в кресло, стоявшее около столика, тяжело оперся на столешницу и вперил в осторожно поднявшегося с пола Армандо тяжелый взгляд.
— А теперь поговорим спокойно.
Доре махнул рукой:
— Одень свою дочь! Стыдоба! Смотреть противно!
Та шустро метнулась к кровати, загородила Симонетту юбками и быстро натянула на нее не только рубашку, но и платье, при этом тихо шепча что-то той на ухо.
Армандо тоже подобрал с пола свои вещи и худо — бедно оделся. В одних подштанниках ему было неуютно и он с трудом держал себя в руках, подавляя панику. А сейчас от его спокойствия и уверенности в себе зависело его будущее.
Он опустился напротив Арангела на табурет и приготовился отбиваться дальше.
В результате мужчины расположились за столиком, на котором обычно сервировали завтрак, а дамы, наконец полностью одетые, расположились рядышком на кровати. Другой мебели для сидения в комнате не было.
Симонетта казалась растерянной. Она старательно выполнила все инструкции матери, но долгожданного финала не последовало. Вместо предложения руки и сердца она наслушалась речей о том, какая она дура, причем не только от Армандо, но и от матери. Та такие гадости успела нашипеть ей в ухо, что девочка не знала, куда глаза девать.
Дорилина же сидела с гордо поднятой головой и смотрела на мужчин с выражением превосходства. Ей ли, настоящей ведьме, бояться мужчин? Они у нее всегда по ниточке ходили да и теперь так будет. Поорут друг на друга и сделают, как она скажет. А Симонетта… Она бросила косой взгляд на дочь. Хорошенькая, но какая же курица! Она, Дора, такой никогда не была. А все Арангел. Вырастил дочку в тепличных условиях, она совсем не готова к взрослой жизни. Вот и тут только опозорилась. Возбуждающего подлила, а приворот сделать не сумела.
Она перевела взгляд на мага. Хорош! Некрасив, но обаятелен, и маг сильный. А еще умен и находчив, зараза! Другой на его месте уже ползал бы у Арангела в ногах, умоляя выдать за него дочь. А этот держит удар. Ну ничего, она найдет способ его скрутить и привязать к своей колеснице. Здесь, на острове, им очень пригодится новый сильный маг — иллюзионист.
Армандо же выжидал. Длинная пауза была ему на руку. Пусть Арангел начнет разговор. От того, что он скажет и каким тоном, будет зависеть, что и как ответит ему Армандо.
Тот же судорожно соображал, как ему дальше разговаривать с возможным зятем. Работа мысли была написана на лице крупными буквами. Он никогда не отличался тонким умом. Сильный маг — да, честный, благородный и справедливый человек — конечно. Но ум в их паре всегда был за Дорилиной. И вот теперь Арангел не знал, что делать. Впервые за много лет он должен был принять решение сам.
Он посопел минуты три, затем совладал с собой и заявил:
— В нашей общине есть правило: ведьма имеет право сама выбрать себе мужчину. Моя дочь выбрала тебя, так что…
— Стоп — стоп — стоп! — живо ответил ему Армандо, — А есть такое правило: маг должен делать все, что взбредет ведьме в голову? Насколько я знаю, правило гарантировало ведьмам, что их никто не будет принуждать. Но разве оно значит, что они смогут принудить любого?
На этих словах Арангел впал в ступор. Он не мог не признать справедливость слов Армандо, однако и с женой ссориться не хотел. Дорилина решительно встала. Подошла к мужу и шепнула ему на ухо три слова. Мужчина ожил и снова заговорил с обвиняющей интонацией: