Осень матриарха
Шрифт:
Потянула обе завязки сразу, открывая плечи. Демонстрация наготы в наших краях допустима и означает, что женщина находится у себя и под мощной защитой. Иначе говоря, в хараме. Последнее слово обозначает вовсе не гарем, а святыню и место (иногда время), где и когда в принципе не воюют.
Что касается жеста, то была импровизация. Слова мы с Ханбертом вчерне обговорили.
Не торопясь опустилась на колени и тотчас говорю уже вполголоса, перекидывая конец моей чалмы на грудь:
– Теперь можно, мастер. Иди.
Всё замерло, отдалилось, только словно птица в ушах поёт: жаворонок или синегрудая варакушка.
И вдруг -
– Нет, посестра, встань с колен и смотри на меня, - говорят...
Голосом Нойи.
Как и когда он успел пробиться - до сих пор в точности не знаю. Дезертировал под прикрытием Керма и по согласованию с ним, прятался в заброшенном доме на окраине и как бы не хитрил со мной, распространяясь о полной непричастности иному братству.
Но вот он - в полной красе и парадном мундире.
И говорит - едва ли не громче меня. Хотя, по правде, не так красиво и складно:
– Судьба посестры - моя судьба. Всё, что ей выпадет, делю надвое. Нет головы у Та-Циан Тергаты - нет её и у штурма!
Как говорится, немая сцена. Никто не знает, что предпринять, - по крайней мере в данную минуту или ближайшие полчаса.
И тут я снова вступаю. На сей раз - вполне обыкновенным голосом:
– Ну как, придумали, что нужно делать? А то мы пошли. Оба и в сторону Дворца Терний.
Я до сих пор и потом никогда не упоминала имени моей последней обители. Слишком пафосное даже для туристического справочника.
Разумеется, мы не пошли - отправились верхом и безоружными, как стояли на помосте. Госпожа Лэн-Дархана и её преданнейший вассал не нуждаются в самозащите.
– А что было дальше? - не выдержал Рене.
– Переговоры мигом продолжились, причём обе стороны усердствовали в реверансах. Побратим вскорости вышел из города, я настояла на том, чтобы остаться. Боялась, как бы моё якобы начальство в очередной раз не сподличало. В итоге Лэн-Дархан был торжественно объявлен вольным городом, чем он во все века и был. Управлять им собрались на паритетных началах - та ещё получилась песня. Меня утвердили в новоиспечённом звании и должности уже всерьёз: кроме меня - никто бы не совладал со стаей. Поскольку в горах исконно не было покоя и твёрдой власти, мне поручили подвести под таковую солидный фундамент. Думаю, в надежде, что тут-то я и сложу свою непокорную голову.
– А коня и клинок вам оставили?
– поинтересовался Дезире.
– Разумеется. Жеребца звали Бахр или Багир, он на обе клички отзывался. "Океан" и "Пантера". Раньше меня у него не было хозяина, только те, кто объезжал. Саблю я подвешивала к поясу исключительно для парада: со своей судьбой надо обращаться бережно. Был ещё один дар примерно такого же свойства.
Та-Циан помолчала, улыбаясь как бы сама себе.
– Каорен ближе к вечеру, когда всё поуспокоилось, принёс мне перстень со щитом. Редкого мастерства вещицу: как бы из тусклого пожелтевшего серебра, по ободу и вокруг щита выпуклая виноградная лоза с листьями, а крышка имеет форму виноградины. Сам же надел на указательный палец левой руки - село как влитое. Показал, как открыть: внутри оказалась плоская роза редкой фантазийной окраски, голубовато-сизой.
– Это прощение, - сказал он, - и в то же время
– А какой это ранг?
– поинтересовалась я как человек сугубо деловой.
Каорен усмехнулся:
– Собственно, никакой. Для утверждения необходимо собрать девятерых легенов, а с учётом нынешней суматохи это затруднительно. Тем более вы натура беспокойная и по роду деятельности кочевая.
Так я получила три подарка: скакуна от городских властей, саблю от Дженгиля и силт от Оддисены. И, разумеется, сам Лэн-Дархан в расцвете гордости и славы.
XI. "ЭТО МОЯ ВОЙНА"
"Что я не договорила, да и не очень им интересно: перстень Братства был совсем как я - платина трудна в работе, в изделиях её приходится сплавлять с золотом. Однако и при таком условии мастерство нынешнего ювелира казалось выше человеческих возможностей. В глубине души я понимала, что это может значить, до ума допустить не смела. Старинные фальшивомонетчики таким образом подделывали монету, за что полагался большой котёл с кипящим маслом. Само же "серебришко" топили в ближайшем водоёме под вопли грядущих потомков.
А дальше пошло по накатанной колее. Лэн-Дархан - гвоздик в ножницах, меж двумя острейшими половинками, каждая из коих способна резать. Око Симурга, птицы с двумя широко размахнутыми крыльями: Южный Лэн - исконно мусульманский, в Северном заправляют протестанты, которым показалось неуютно при дворе Карла Второго Весёлого. И первые, и вторые верят в предопределение; и у тех, и у этих рай обретает пышные телесные формы; обе стороны не дураки подраться, если не друг с другом (тут они как раз нередко союзничают), то со всеми прочими, кого отыщут поблизости.
Я ездила повсюду, ощущая себя чиновником и бухгалтером сражений. Рассылала отряды своих верных во все стороны, собирала изрядно поредевших под крыло, восполняла потери в людях, конях и орудиях - нередко за счёт тех, кого они усмирили, выбив с насиженного места. Кавалерия города и веси-то берёт, да не особо удерживает: приходилось ставить власть, брать с назначенцев клятву, договариваться с Оддисеной по поводу легитимности и надзора. Сама ина генерал-полковник, этакая баронесса Унгерн по виду, смертельной опасности при этом не подвергалась. Пробовали иной раз покуситься в частном порядке, но я была неистребима, как дурная привычка. На мой нарядный силт косились, но, похоже, понимали насчёт него куда больше, чем я сама.
В горах "Оддисена" значит почти то же, что "Дженгиль". Бесспорный и бессменный союзник Братства и всеобщая кость в горле. С ним у меня наладились сугубо деловые отношения с примесью издевательства: звёздный час страсти не повторялся. Мы с побратимом иной раз полагали, что это из-за некоего представления на высокотрагедийной сцене. Тогда Ной сыграл при мне роль некоей героини Хаггарда, что решила умереть с мужем на одном жертвеннике. Даму звали Отоми, дочь Моктесумы, её мужа - Томас Теуль. Меня прозвали в те поры Карди-Алоцветик, с выходом в сказочку братьев Гримм, моего платонического супруга - Бессмертник-Белоснежка, по цвету волос и непобедимо юному виду. Впрочем, мы были в то время так молоды, что самим не верилось.