Осень матриарха
Шрифт:
– Вот что пришло мне в голову, - продолжила она вслух.
– Динанское Братство знало - иначе и быть не могло. Но чтобы как следует вникнуть во все тонкости, нужен был свежий глаз. Моё зрение было промыто без малого десятью годами степной жизни. К тому же Зеркальщики, скорее всего, видели восход, раннюю стадию, а мне довелось попасть в начало расцвета. Так я считала. И ещё я думала тогда: "Ради истинного знания стоит бросить на кон саму жизнь, даже если не успеешь купить на свой выигрыш нечто реальное. Это и будет чистым, бескорыстным обучением".
– Таким, что безусловно становится тобой самим? - снова вмешался Дези.
– Дарит понимание, но и убивает прежнего
– Догадлив, - чуть сморщилась Та-Циан.
– Хотя чего уж там - я ведь здесь вполне себе тёплая и дышащая.
Усадьба, куда мы ехали, пряталась в глубине заросшего клёнами двора, но тень, казалось, резче выделяет все оттенки: рыжевато-красный, готический кирпич стен, голубоватые отблески на стекле стрельчатых окон, густо-синее, как и везде, небо, от которого при полном, можно даже сказать - мёртвом штиле веяло грозой. И всё это в окружении пышной зелени.
Тотчас подбежали молодые люди и подростки обоего пола, помогли спешиться - скорее чтобы оказать честь, - приняли лошадей и тюки, которые тотчас начали снимать, чтобы унести в наши комнаты и кладовую. Работали они как механизм с туго взведенной пружиной.
– Ученики, - пояснил Идрис.
– Живут у мастера: за месяц до смерти отца таких было двое, раньше - и того больше.
"Хороший средневековый обычай, - констатировала я про себя. - И учатся чему-то там насущному, и приносят пользу, какую могут, и находятся под присмотром".
Он в самом деле был в наличии, этот присмотр. Под дверным навесом, пышностью напоминающим свадебную хупу, за нашим въездом наблюдала женщина, что называется, в возрасте. Пегие волосы, кое-как стянутые повязкой, седые брови, крючковатый нос, пронзительно-бледные глаза, опалённая зноем кожа, воинская стать. Росту в ней было едва мне по плечо, так что величию, которым она обладала, было тесно внутри.
Я тотчас поняла суть. Сокровищем, которое Идрис хранил в доме как зеницу отсутствующего (по сути) ока, оказались его родители. По опыту знаю, что предки на всём материке по умолчанию мыслятся отсутствующими. Не обязательно мёртвыми, но в том смысле, что занимаются своим делом в известном отдалении. Разумеется, в случае, если не доказано обратного: мусолить одно и то же место и одно и то же ремесло никому не интересно, это способствует постоянным миграциям.
Из родителей Барса пребывала в наличии та жена, которая, образно говоря, была Лией. Так объяснил он сам. И уж это, похоже, было нечто такое, что покойница Диамис в раю ахала и вздыхала от белой зависти! Нечто поистине устрашающее: то, чем я бы стала лет через сорок. Так я полагала.
Путь через парадный вход в отведенные нам комнаты проходил мимо хозяйки, и каждый, поднимаясь по ступеням, должен был отдать ей поклон, прижав к груди раскрытую ладонь и называя новую нашу владычицу по имени - Альфия. Каждый получал от неё в дар отрывистую реплику, пущенную словно бы в сторону, - прямое попадание в лицо сильно бы нас стеснило.
"Вот женщина длинной воли, - отозвалась Альфия-кукен на меня. - Умеет делать для Степи правильных дочерей. Сын, ты поднёс мне славный подарочек - один череп, что у неё на плечах, многого стоит. Классика жанра".
Почти что покойница Диамис: только не надо нам далеко идущих намёков. И да, разумеется. Это её сынокк так назвал - кукен, любимой супругой отца. Идрис ведь впереди меня шёл, а я услыхала.
Ну а поскольку мы вроде как поженились, хотя тихомолком и без оглашения договора, отвёл он меня пока в свои личные покои. Трёх господствующих тонов: красные бухарские ковры на полу и стенах, гладкое тёмно-коричневое дерево, розовато-белая резная кость. Такое
На самом деле Идрису было нужно всего-навсего побольше места для манёвров и поменьше хрупкой мелочи не на своих местах. Слепым на самом деле нужна не помощь, а лишь чтобы не лезли под руку всякие доброхоты: тогда они справляются.
Вот он добрался до матраса - на нём ковёр и над ним ковёр - и скрестил ноги, не ощупывая места руками. Показал мне, протянув руку вбок:
– Садись там, где концы моих пальцев. Хочу слышать твоё дыхание, когда стану говорить.
Тут я вмиг поняла недавние намёки. Что не родная матушка ему Альфия, но лишь законная. А, значит, настоящий её сын - Дженгиль. Просила я суда тех, кто имеет власть, думала - легенов здешней части Братства. Получила ту, что имеет бесспорное право: от своей крови к моей крови.
И сказала - не совсем то, чего он ожидал. По крайней мере, понадеялась на такое: прежние мои мужчины были из малого Динана, всяко умом попроще. И совладать с ними я умела - вот разве что с Дженом не очень. Это властные дамы ввергали меня в оторопь, и то ненадолго.
– Супруга твоего батюшки захочет взять с меня равновесную плату? - спросила я, опускаясь на указанное место. - Талион или как там зовётся по-вашему?
А в Степи нет такого закона. Правит одно желание. И слова тоже нет.
Барс даже рассмеялся:
– Ты не знаешь её. Да что - ты и себя не знаешь. Если хочешь умереть - умирай, другого способа тебе не дано. Если кто из мужей пожелает от такой, как ты, истинное дитя - вашу дочерь во плоти, - за редкий дар ему придётся платить, и щедро: это здесь понимают все. Семя истины есть во всех людях, но у подавляющего большинства успело сгнить и так, сущим трупом, и передаётся. Но есть и живое: в ком словно крупица, в ком проросток, в ком горстью набросано, а ты как поспевающий плод граната. Тебе, может быть, и подходящей пары не было нужно, как Эно-кахану и Дженгилю. Такие жёны - невозможная редкость: оттого мы и снисходим друг ко другу, и танцуем на лезвии того клинка, остриё которого приставлено к нашему горлу, и всё-таки не можем устоять перед соблазном. Мой брат знал о твоём рождении, искал тебя по расчёту, но взял - по одной любви. Если он хотел заплатить втридорога, это лишь его дело. Несправедливо будет спрашивать с тебя часть цены.
– Разве ты это хотел сказать, Ирбис с белой шкурой? - спросила я. - Во имя того, чтобы моё дыхание переменилось?
Он покачал головой:
– Ты меня упредила. Но нет - неправда и малая часть правды. Я хотел повысить твою ценность. Чтобы из тебя выковали оружие для моих рук - старая госпожа такое умеет и наш отец умел. Это и послужит выкупом за брата.
XVII. 3D НЕБА И ЗЕМЛИ. Окончание
– Ладно, мальчики. Простите за пафос и словоблудие. Всё это танец от изначальной печки - потому что я вроде как побаиваюсь идти дальше и не совсем знаю, как о том говорить и как передать. Словом, в очередной раз вернёмся к насущным баранам и попытаемся что-нибудь из них приготовить. То есть не будем ходить вокруг да около, а возьмёмся прямо за рога.