Осенняя мечта
Шрифт:
Вспомнив про Драконью серость, тяжело вздохнул. Отцепил от браслета маленький тёмно-серый шершавый камень. И, пробираясь узкими улицами к дворцовой ограде, мучился, разжёвывая эту пакость. Горький, дрянь! Зато скоро запустится очищение кишечника. И вечером или раньше я буду мучиться поносами, если что-либо съем. Это, конечно, паршиво, зато шанс отраве во мне задержаться будет невелик. И, благодаря запущенному процессу самоочищения организма, у меня будет больше времени подобрать противоядие. И вообще, если что, то можно прямо объявить, что вот еду плохо приготовили или сыпанули что-то – и аристократы, устроившие обед, будут ходить передо мной на цыпочках, лишь бы не казнил в гневе. Думаю, после короткого, но яркого правления брата, они будут бояться. И этим можно воспользоваться.
Обед
– А не подарите ли вы мне пару десятков золотых, на государственные нужды? Я много наслышан о бедственном положении некоторых деревень. Так много людей лишились крова! Так много людей голодают! Много искалеченных после битв. И я бы мог кому-то из них помочь, так как для простых людей даже один золотой – уже солидная сумма. Разумеется, я сообщу, что эти подарки я сделал с вашей помощью.
Льстец сдулся. Прилюдно услышав просьбу о денежной помощи, да ещё и после такого количества обещаний о помощи и поддержке, он просто не мог отказать. Однако, дать мне всего лишь двадцать золотых – это значит выставить себя бедняком или скупердяем при собравшейся знати. Он пообещал в скорости прислать мне двести золотых, мол, его «тоже заботит тяжёлая жизнь чернореченских простолюдинов». И, разумеется, в соответствии с моими ожиданиями, остальные шестнадцать аристократов – мои помощники ещё и друзей, которых на восстании не было, притащили – «выразили желание помочь в благом деле». Кто двести золотых обещал, кто триста. Один вообще шестьсот. И принесут, никуда не денутся, иначе запятнают своё имя, причём, в кругу «избранных», в том самом «высшем свете». Отлично, у меня и некоторая приличная сумма будет, и при этом не придётся налоги на простых людей завышать. Расстроившийся живот подпортил моё поднявшееся было настроение. С обеда я сбежал, сославшись на усталость. И, хотя до утра следующего дня промучился, думаю, это того стоило.
Осенняя мечта - 4
Утром, невыспавшийся и измученный, я получил первые жалобы и просьбы от людей, пока ещё малочисленные: всего-то шесть листов бумаги. Не отравленные, что внушало надежду. Никаких вестей про Светлану. Даже если тот эльф, забравший её, и пытался её спасти, ему явно хватит забот, так как рана у неё серьёзная. Если она всё ещё жива. Так хочется верить в то, что у остроухих отлично развито лекарское искусство. Меня мучает совесть за эту девушку. И за остальных, павших, раненных и искалеченных во время переворота. Но у меня нет времени на грусть или раскаяние. Уже от первых докладов о состоянии страны голова кругом идёт.
С трудом выделил немножко времени, чтобы заскочить к Цветане и Алине с новым цветком. Чтобы не беспокоились обо мне. Чтобы Цветана не прерывала лечения. Я защищу их любой ценой. Даже при том, что я порою сомневаюсь в их искренности, всё-таки я не могу бросить их. Я помню те милые встречи с ними, до того, как их схватил Борислав. Я душой отдыхал с начитанной и образованной Цветаной, с дружелюбной, искренней и заботливой Алиной. Помню, как они смотрели на меня в тот день, когда нас разлучил наследник. Никогда не забуду, как смотрела на меня Цветана, поняв, что я пришёл вызволить её. «Ты молодец. Из тебя получится справедливый и добрый король…» - сказала она мне потом. И какая-то уверенность, какой-то покой снизошли на меня тогда. Наверное, то же чувствует птенец, выброшенный из гнезда, однако всё же сумевший рвануться, взлететь и… впервые восхититься полётом и небом. Я почувствовал себя каким-то другим, более сильным, что ли… И я ни за что не сдамся! Я защищу их. Защищу моих мать и сестёр. Мой народ.
Дела, дела, дела… я с головой ушёл в заботу о моей стране. Ведь и за неё я теперь в ответе. Значит, нет времени жалеть себя или бездельничать. Аристократы довольно-таки быстро преподнесли мне обещанное золото. У меня было несколько идей, как его потратить. Особенно
В общем, план создания нескольких «огненных деревень» я начал осуществлять, едва ко мне попали «подаренные» золотые монеты. К счастью, среди толковых алхимиков у меня были достаточно связей и друзей. Другую часть денег потратил на помощь жителям из самых пострадавших мест. Местами были сожжены или вырезаны целые деревни. И помощь моя запоздалая мало что могла… Благодаря помощникам, я быстро очистил тюрьмы от едоков: невинно осуждённых и просто воришек отправили по домам, а остальным было предложено поучаствовать в помощи пострадавшим деревням и городам. За некоторую плату. С возможностью через пару лет службы стать свободными людьми. Всё ж таки, настоящих мерзавцев среди них было немного, а остальные пошли на злодеяния из-за нищеты.
Аристократы дружно осудили этот шаг. Я выслушал все мнения, поблагодарил «за помощь и дельные советы» - и поступил по-своему. Я вообще старался выслушать всех, от нищих до знати и настырных министров. Особенно много интересного узнал от обычных людей. Со временем пришлось завести ещё несколько ящиков для посланий от народа ко мне и собрать особый отряд, который читал эти послания, систематизировал – и честно доносил до меня жалобы и просьбы. Этих помощников я набрал из горожан и воспитанников приютов. Они были рады получить работу, более того, помогать мне. Вообще, с обычными людьми мне больше всего понравилось общаться. Первые шесть дней после переворота я носил при себе и меч и алхимические браслеты, а потом стал выходить на улицы безоружным. Ну, точнее, браслеты прятал под длинными рукавами. Министры вопили от ужаса, аристократы вопили от ужаса, а люди… людям моё доверие понравилось.
На меня совершили покушение только один раз. Причём, ситуация была до нелепости смешная. Я шёл по безлюдной улице, неожиданно дорогу мне перегородил какой-то аристократ. То ли из знакомых Борислава, то ли из «преданных великому Мстиславу». Несказанно обрадовался такой встрече, вытащил меч… Я ненадолго замешался, решая, использовать ли искусственные вещества или удирать. Убегать для короля постыдно, даже если и от убийцы. А показывать, что оружие у меня при себе имеется, хоть и алхимическое, означало подорвать доверие народа.
И вот когда между нами осталось шагов шесть, а я вздумал было увернуться и всё-таки использовать оружие – жизнь мне для заботы о стране ещё и пригодится, хотя и уважения народа уже не будет – за меня неожиданно вступились. Ватага мальчишек из городской бедноты. Кто-то из них увидел, как мой противник достаёт меч, свистнул на подмогу приятелей – и быстро собравшийся отряд яростно атаковал моего врага каменным градом.
На шум сбежались горожане, находившиеся поблизости. И когда они поняли, что «на юного короля кто-то покушается», то озверели. Я и прибывшие стражники с трудом спасли от них незадачливого убийцу, уже порядком избитого и истерзанного.