Осенняя мечта
Шрифт:
Вчера я дрался по-настоящему, в первый раз… Вчера впервые в жизни – отец на битвы меня прежде не брал – я оказался в ситуации, когда приходится спешно выбирать между своей жизнью и чужой… Я выбирал мою жизнь… Я разрезал чужие тела своим мечом… И ещё… я использовал опасные камни из моего запаса… Стены рушились, строения осыпались, кольчуги разъедало, яд добирался до чьей-то плоти… Не самые страшные из моих искусственных камней и смесей, но… разве это оправдывает меня? Те люди мучились и, возможно, кто-то даже ушёл за Грань от моих рук и алхимического оружия… Я виноват в этом, я…
Помотал головой, но ужасные видения прошлой ночи не желали отступать, злобной сворой напали на моё опухшее от ужаса и боли сознание… Они останутся со мной до конца, они не отступятся… Просто я наконец-то стал воином. Я так боялся этого дня, трусливо прятался в книги и расчёты, предпочитая возню
Что самое мучительное – это я всё затеял. Я решился выступить против брата. Точнее, у меня было такое желание, была лютая ненависть в груди… Но я и не думал… я бы побоялся… Если бы тогда Светлана не попалась на моём пути, не вздумала мне помогать, я бы до мятежа и не додумался, так только, напал бы на столичную тюрьму, разнёс бы её на мелкие обломки… тогда бы и они пострадали… надо было как-то иначе… отвлечь стражу или подкупить, прорваться внутрь, вывести их… Я не хотел, чтобы всё обернулось так! Правда, не хотел… А, впрочем, чего уж врать самому себе? Я же ненавидел Борислава всей душой! И не Светлана меня подбила… Не будь её, и сам бы что-нибудь затеял, хоть и не в таких масштабах… Просто… я видел, как убивали Славомира, как тела его родственников несли мимо меня… Видел часть казней, когда брат разделывался со своими врагами… И меня, связанного, тащили тогда его воины… Меня он бил… и… и… схватил Цветану и Алину… Что врать самому себе? Я бы с радостью своими бы руками его убил, наплевав на то, что кровь у нас одна! Если бы не Светлана, эта буйная и дерзкая девица, обиженная на весь мир, всё равно бы выступил против брата… Разве что не так быстро… И успешно ли – неизвестно… А с ней всё прошло удивительно гладко – она и воинов достаточно собрала, и вперёд их повела… В пылу схватки со стражниками столицы, с защитниками дворца я и забыл про неё… Стой, кажется, Миргород что-то сказал… Точно, кто-то забрал её тело… Какой-то эльф… он волновался за неё…
Надежда взмахнула своими лёгкими крыльями. Может, ещё не поздно? Вдруг, он её выходит? Так хочется верить в это! Так хочется! Даже если ему удастся спасти её, часть жизней уже не вернуть… И я это начал, я…
Испуг когтистой лапой зацепил сердце. Цветана… Что с ней?
Со стоном поднялся. И обнаружил Миргорода, присевшего на подоконник. Парень, едва столкнувшись с моим взором, тут же спрыгнул на пол и вытянулся по струнке.
– Что желаете, мой… принц?
Так тихо ждал моего пробуждения и подъёма. Надо же, а я его совсем не заметил! Боялся нарушить мой покой, что ли? Если и раньше меня вежливость и подобострастие выводили из себя, то сколько ж их на меня вывалят теперь? Пока отец не вернётся – я правитель Черноречья. Если отец вернётся… Если брат не поднимет своих людей против меня… Он опасен, особенно теперь, когда получил удар под дых от «книжного червя»… Да он всю жизнь был дерзким и вспыльчивым, а когда отец пропал – и вовсе как с цепи сорвался… Борислав… Что делать с Бориславом? Если мои воины не зарезали его и не выпустили из башни, то с ним надо что-то сделать. Сохраню ему жизнь – и удар от него или его сторонников мне обеспечен. Скорее всего, удар в спину. Я ведь тоже нанёс неожиданный удар… Око за око, зуб за зуб…
Если так подумать, то мне не жаль, что я всё-таки решился… Но мне безумно жаль всех тех, кто лёг в эту ночь. И тех, кто получил увечья. Трон делят – и проливают кровь тех, кто оказался под рукой… Борислава ненавижу! Но тех людей мне очень жаль. Не хотел лезть к власти, радовался тому, что я не наследник… Любил науки… И даже преуспел в алхимии, надеясь, что теперь-то меня оставят в покое… У отца было целых два воина: Борис и Славка, без меня бы он обошёлся… Он и сам не раз мне это говорил… И вот теперь и мои руки в крови… из-за власти… Я так ненавидел власть, что поклялся себе никогда не ввязываться в битву за неё… Пусть мои братья развлекаются, нынешние и будущие… И где теперь отец? И я сам свергнул Бориса, из-за меня люди Грань перешли…
– Мой принц? – чуть позже напомнил о себе воин.
Сам же ночью просил не звать меня королём. Надо же, он запомнил. А многие, вероятно, не поймут. Не поверят, что мой отец когда-нибудь вернётся. Разумеется, Ростислав и Вадимир так же не желают нам счастья и благополучия. А за несколько десятилетий вражды со Светопольем и Новодальем наша страна потеряла много сил, слишком много. И, вздумай соседи с нами подраться, смогли бы мы им противостоять? Думаю, нет. На мой взгляд, единственный способ восстановить силы и стать опасными – это заключить перемирие хотя бы с одним из наших заклятых врагов. Я как-то сказал об этом отцу. Тот мне едва голову кулаком не пробил. С тех пор-то я и решил утаить моё мнение при себе. Хм, вообще-то был ещё один способ окрепнуть – избавиться от врагов. То есть, создать достаточно мощное алхимическое оружие – и «либо потравить всех на хрен, либо клочками разнести по ближайшим территориям», как того мой отец хотел. И, надо признаться, наш король эту бредовую идею лелеял. Вон сколько денег на алхимическое сообщество вбухал, даже дерзость некоторых «творцов камней» терпел. Он не понимал, что свой народ от неудачно использования оружия может сдохнуть. И, пожалуй, от моей скромной миролюбивой особы всё-таки некоторая польза для чернореченцев была. Я смог влиться в главную Школу алхимиков, интересовался другими школами, моё мнение и мои знания получили некоторый вес. И я благодаря этому незаметно отдалял изобретение того самого, заветного, жутко опасного и сверхмощного искусственного оружия. В общем-то, неведомые враги наших алхимиков своим продуманным воровством мне в чём-то даже и помогали: они крали довольно-таки опасные экземпляры и расчёты к их изготовлению. Правда, они могли использовать искусственное оружие против нас. Или же жутчайшая битва с применением алхимического оружия могла разразиться в любой другой части Белого края, Синего или Жёлтого. Короче, голова у меня болела изрядно, что от сплочённых воров, что от безумной идеи моего отца. Но я как мог нёс эту ношу на себе. Вот только, теперь, когда я – новый правитель Черноречья – все прежние мои беды кажутся ерундой. Просто головной боли стало в десятки, а то и сотни раз больше.
На миг мне захотелось, чтобы старший брат вырвался и меня прибил. Потому что открывшиеся мне этим проклятым утром перспективы меня почти что размазали в грязь. Но если я уйду за Грань, то он доберётся до Цветаны и Алины, а так же до всех, кто поддерживал меня. Народ Черноречья утонет в новой войне, но на сей раз чернореченцы будут драться между собой. Мне жутко от мыслей об этом. А ещё я понимаю, что Борислава это не будет волновать. Его недолгое правление показало: мой старший брат не замечает большинство из угроз, а ещё не отличается дальновидностью. Отец держал страну в ежовых рукавицах. А брат её погубит. Ему это легко. И, если мне дорог мой народ, придётся взвалить заботу о нём на себя или найти достойного преемника. А кому доверишь всех этих несчастных людей? Недобитая в пылу дворцовых разборок родня вполне себе может мысленно облизываться на трон. Среди аристократии тоже могут найтись напыщенные придурки, падкие до власти. А что, смена королевской династии, трон для себя и своих потомков – вполне лакомый кусок, даже если страна ослабла и едва дышит. Это я из летописей вполне усвоил. Значит, отвечать придётся мне. И беречь страну придётся мне. Надо продержаться, пока не вернётся отец. Если он вернётся когда-нибудь…
Долго и мучительно обдумывал, как же теперь быть. Миргород молчал. Когда я наконец-то соизволил взглянуть на него, он смотрел на меня сочувственно. Обычный парень, из простолюдинов. До сегодняшней ночи я его вообще не видел – Миргорода притащила с собой Светлана. Дрался за меня, вместе со мной. Дерётся он хорошо. Если что – прирежет меня запросто. Собственно, у него такая возможность была, несколько раз, но я до сих пор жив. То ли я ему понравился, то ли ему от меня что-то надо.
– Как там, в столице? – спросил я наконец.
– А вы как думаете, мой… принц?
Всё ещё заминается. Хочет меня королём назвать, но помнит, что я это запретил. С другой стороны, вежливость никто не отменял. Борислав за «мой принц» или всего лишь «о, почтеннейший наследник престола!» кого угодно бы загрыз. А я… я, конечно, прославился как простодушный чудак и «книжный червь», но теперь в мой миролюбивый нрав уже никто не поверит, так что он явно не знает, как ко мне теперь обращаться.
Предполагаю:
– Наверное, не очень.
Он расплылся в широкой улыбке:
– О, вы ошибаетесь, мой… мой принц!
Поднимаю брови:
– Неужели, переворот не вызвал никакой реакции у народа?
– Нет, что вы. Просто всё хреново и так. Без переворота.
Ещё один хам, как и тот, вчерашний, защитник Борислава. Хотя…
– У меня сложилось впечатление, что вы прекрасно понимаете, в каком состоянии Черноречье, мой принц, - добавил воин уже серьёзно.
– Увы… - у меня вырвался тяжёлый вздох, - Это сложно не заметить.